Эстрадное обозрение имени Булгакова

Международный булгаковский фестиваль искусств, который завершился минувшими выходными, можно определить как важное — и в то же время противоречивое — событие в жизни столицы.

Необходимость такого форума была очевидной. Булгаков — это имя, которое Киев может предъявить, по крайней мере, в пределах Восточной Европы как мощный литературный миф, константу, не требующую объяснений. Здесь писатель родился и вырос, здесь коренится его род, с Киевом связаны несколько его наиболее известных произведений. Вокруг знаменитого имени можно и даже нужно организовать (как это во всех городах и делается) нечто вроде культурно- туристической индустрии, весьма прибыльной как в духовном, так и в материальном измерениях. Успешная работа Музея семьи Булгаковых на Андреевском спуске — тому подтверждение.

Формат, предложенный организаторами фестиваля, достаточно интересен: каждый год посвящать одному из произведений Михаила Афанасьевича. На сей раз все строилось на основе бесспорного, если можно так выразиться, бестселлера, — «Мастера и Маргариты».

Жанровым наполнением фестиваля, естественно, стал театр — ведь экранизации можно пересчитать по пальцам, с изобразительным искусством тоже негусто, а вот постановки осуществляются регулярно — как в Украине, так и за ее пределами. Однако уже на стадии воплощения возник, как представляется, конфликт между формой и содержанием.

Стержнем программы стало сценическое прочтение романа. То есть в течение трех (по объективным причинам — двух) вечеров публике представляли текст «Мастера и Маргариты» глава за главой. Важно уточнить, что это была не постановка либо серия спектаклей, а чтение романа — исполняемое профессиональными артистами, с подмостков, но, все-таки, чтение, и не более. Понятное дело, что, сколь большим бы ни был подготовительный период фестиваля, сделать полновесную постановку романа, тем более, несколько инсценизаций, — крайне сложно. Для этого необходимо запускать нескольконедельные мастер-классы, приглашать туда толковых режиссеров, которые в процессе такого обучения создавали бы если и не совершенный, то, по крайней мере, формально интересный спектакль. Таких возможностей, судя по всему, у организаторов не было. Поступили по-другому — пригласили спектакли из других городов, и с их помощью попытались событийно наполнить фестиваль.

Увы, качество этих работ не всегда соответствовало заявленному уровню акции. Московский театр «Нотабене» появился дважды, на разных площадках, но его интерпретация выглядела, как все те же чтения на двух-трех актеров, — причем не очень умелые. У польского «Нового театра» (Лодзь) более-менее оригинальные приемы (например, «превращение» Ивана Бездомного в Понтия Пилата, или же исполнение роли Азазелло актрисой) наблюдались, но и они тонули в потоке посредственной режиссуры. Любопытные решения — особенно в сценографии — наблюдались в трехчасовом спектакле Харьковского театра кукол (руководитель — Евгений Гимельфарб). Стоить отметить попытки обыгрывать глубину сцены, от задника до рампы, сочетать живых актеров и куклы, обращение к приему «черного кабинета» (создание иллюзии движения кукол в воздухе). Но при этом все как-то грубо, крикливо, без оттенков и полутонов, иногда просто топорно — а ведь столь сложный замысел требует изящества в каждом своем компоненте. Ровно исполнил свой моноспектакль молодой донецкий актер Евгений Чистоклетов (театр «Жуки»). Проблема лишь в том, что таким — именно профессионально ровным — исполнением практически ни один коллектив похвастаться не мог.

Таким образом, получилось, что чтения действительно вышли на первый план, вытеснив режиссерские ухищрения на периферию. Но, уж коль скоро заявлен международный фестиваль под столь известное произведение — возможно, как раз лучшие постановки, полноценные интерпретации должны бы быть становым хребтом всей затеи, а чтения — чем-то вроде приятного факультатива, обрамления основного полотна? Ведь даже самый лучший литературный слог — не музыка, трудно сделать из него концерт, который бы удерживал внимание публики на протяжении нескольких часов. Тем более что в случае с фестивалем в чтениях принимали участие — фрагментами своих постановок — и вышеупомянутые коллективы, что, неизбежно, наложило отпечаток на программу, сделало ее весьма неровной — когда откровенно слабые эпизоды нивелировали впечатления от ярких сцен. К счастью, последних — хватало.

Собственно, такие удачи россыпью проходили через весь фестиваль. Во-первых, это — само пространство фестиваля: внутренняя площадь Гостиного двора на Контрактовой площади — отличное место для любого рода постановок и концертов. Там воздвигли сцену, установили — подъемом — зрительные ряды, перекрыли двор сводчатой крышей, и получился практически идеальный летний зрительный зал. Во-вторых — целый сводный оркестр — композитор Иван Небесный на клавишах, ансамбль ударных инструментов «Арс-Нова» и квартет саксофонистов «Сексквартет». Они зачастую импровизировали, иногда более, иногда менее удачно создавая ту звуковую атмосферу, без которой фестиваль просто представить себе нельзя.

Вспоминаются и работы артистов Нового театра на Печерске, — во многом именно они тянули лямку чтений; хороши были также сцены «коровьевских штук» и в психиатрической лечебнице, подготовленные с этой труппой Юрием Одиноким (роль профессора Стравинского с необходимой толикой иронии сыграл Александр Гетьманский). Истинным украшением чтений явилось выступление Александра Филиппенко — он показал диалог Маргариты и Азазелло на бульваре, — после этого выхода трудно было даже себе представить иного демона из свиты Воланда. В последний вечер фестиваль качественно поддержал десант львовян — собратья из Театра имени Заньковецкой легко и динамично прочитали «уголовно- следственную» главу романа, а художник Влодко Кауфман с литератором Юрием Покальчуком подготовили целый перформенс по мотивам «Мастера и Маргариты». Это действо включало в себя и препарированную кинохронику с трамваями начала века, и атональный грохот оркестра под управлением Небесного, и разгром молотком рояля, и извлечение муляжей голов из ведер, и, в конце концов, своего рода «усекновение» голов у настоящих музыкантов, c помощью белого покрывала. Получилось впечатляюще, хотя и несколько затянуто.

Впрочем, здесь уже стоит перейти к тем моментам, в которые фестиваль особенно выиграл, — причем это моменты театральные не в смысле актерской игры, а в зрелище как таковом, задуманные и реализованные уже самими организаторами. Таков, например, очень впечатляющий эпизод в первый вечер: подозрительная особа в платке, как и положено, разливает масло, после чего вытаскивает за собой переднюю часть самого настоящего трамвая (!), из-под которой сыпятся искры — эффект присутствия просто сногсшибательный. Очень уместным был и показ фрагментов из раритетного фильма Анджея Вайды «Понтий Пилат и другие» (предоставленного Булгаковским музеем). Хороша была сцена бала в конце первого фестивального вечера, включившая в себя огонь в чашах, невероятный и неожиданный фейерверк и еще более неожиданный женско-мужской стриптиз. А во второй вечер зрителей в полный восторг привел хор Ансамбля песни и пляски Министерства внутренних дел, с сумасшедшим задором грянувший «Славное море, священный Байкал». Это выглядело и звучало настолько в духе озорного помешательства, которое царит в «дьяволических» главах «Мастера и Маргариты», что остается только сожалеть о накладке, не позволившей выступить с хором Олегу Скрипке, как и было задумано изначально…

Подытоживая, можно сказать, что получился не столько театральный фестиваль, и даже не «чтения», а — нечто вроде масштабного варьете, ревю на тему романа — или, как писали во времена Булгакова — «эстрадного обозрения». Главное же — что получился праздник. Вполне летний и легкий. Если Театру на Подоле и дальше удастся поддерживать эту праздничность под сенью Булгакова на три июльских вечера каждый год — что ж, честь им и хвала!