Фундаментальная нищета

В Андижане было совершено второе самое страшное политически мотивированное побоище нашего времени после подавления студенческих волнений на площади Тяньаньмэнь в Пекине в 1989 году. Каратели убили, по данным правозащитных организаций, от 700 до 800 демонстрантов, хотя власти малоубедительно утверждают, что жертв было «только» 170 человек. Демонстрации начались в знак протеста против процесса над группой местных предпринимателей, которых обвиняли в связях с предполагаемой исламистской группировкой «Акромия». По мнению ташкентских властей, в Андижане произошел экстремистский заговор с террористической подоплекой. Эту версию переняли и российские политики. Проблема исламского фундаментализма беспокоит также США. Со времен войны против афганских талибов американцы содержат на аэродроме Ханабад в Узбекистане военную базу. За последние годы США оказывали стране значительную экономическую помощь. Теперь же госсекретарь Кондолизза Райс напомнила, что для Вашингтона важно, как соблюдаются принципы демократии в странах, с которыми он поддерживает хорошие отношения. Если Каримов не согласится на международное расследование побоища в Андижане, США могут не предоставить обещанную помощь в размере $22 млн.

Конечно, никто не отрицает, что в Узбекистане бытует исламский экстремизм. Но трудно поверить, что сотни тысяч человек в стране, где большинство населения имеет только приблизительные представления об исламе, могут выйти на улицы во имя фундаментализма. С исторической точки зрения Узбекистан вместе с Таджикистаном — центр среднеазиатского ислама. В советское время в Ташкенте находилось одно из четырех духовных управлений («назарат»), которые, под зорким взглядом руководства КПСС, контролировали деятельность мусульман. Последним муфтием Ташкента советского периода (еще при Михаиле Горбачеве) был Шамсутдин-хан ибн Зиаутдин-хан Бабахан. Кроме медресе Мир- Араб, в Бухаре (где учился и будущий, в 2004 году убитый в результате теракта, пророссийский президент Чечни, бывший муфтий этой республики Ахмад Кадыров) не было других мусульманских духовных заведений. Почти все мечети были закрыты. Тем не менее, уже в 80 е годы прошлого века вУзбекистане началось исламское возрождение: оно, в частности, выражалось в появлении «бродячих мулл», ходивших из деревни в деревню проповедовать веру, часто под видом сезонных рабочих. Именно к Узбекистану относится одно из немногих антирелигиозных заявлений, с которыми выступил тогда Горбачев. Во время визита в Ташкент в ноябре 1986 года он призвал узбекских руководителей «решительно и бескомпромиссно бороться с религиозными пережитками», то есть, по сути дела, с исламом.

Фундаментализм привезли в Узбекистан, в частности, молодые люди, которые после падения СССР ехали учиться в мусульманские страны, особенно в Пакистан, где подпадали под влияние экстремистов из школы «деобанди», — той самой, из которой вышли и афганские талибы. На этой основе возникли такие организации, как «Адолат уюшмаши» («Согласие во имя справедливости»), «Одамийлик ва инсонпарварлик» («Гуманность и человеколюбие») и т. д. Но склонность Ислама Каримова обзывать всех оппозиционеров «исламскими экстремистами» и введение законов, сильно ограничивающих деятельность религиозных группировок, толкнули эти и подобные организации в сторону все большего фундаментализма, пока в 1996 году они не объединились в «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ) под руководством Тахира Юлдашева и Джумы Ходжиева, прозванного «Намангани» из города Наманган в Ферганской долине, который, по некоторым сведениям, погиб в Афганистане, воюя на стороне талибов. Вероятно, через «пакистанскую тропу» проникла в Центральную Азию и партия «Хизб ут- Тахрир-ил-ислами», которая не имеет никаких исторических корней в данном регионе. Она была основана в Палестине в начале 50-х годов прошлого века по инициативе шейха Такиуддина ан-Набхани аль-Фаластини («Палестинец») под влиянием египетских «Братьев мусульман» и ставила себе целью борьбупротив Израиля. Но в этом амплуа ее опередили другие группировки, вроде «ХАМАС», и она нашла путь в Центральную Азию, где ее цель — создать транснациональное исламское государство («халифат»). Связи ИДУ с талибами и «Аль-Каидой» Осамы бен Ладена доказаны; что касается «Хизб ут-Тахрир» — они более чем вероятны. Исламский экстремизм несомненно действует в Узбекистане, как доказывают многочисленные теракты, совершенные за последние годы, жертвами которых стали десятки людей. В 1999 году в результате взрывов в Ташкенте погибли 16 ни в чем не повинных граждан, а Каримов, являвшийся мишенью покушения, уцелел.

А что такое «Акромия», за связь с которой был затеян судебный процесс в Андижане, служивший поводом для кровавого восстания? Многие даже сомневаются, что такая организация действительно существует, и считают это название выдумкой властей, которым нужен «конкретный» враг. Известно только, что мелкие предприниматели и фермеры из Ферганской долины, которых судили в Андижане, были сторонниками Акрома Юлдашева, якобы основателя названной по нему «Акромии». На самом деле Юлдашев, 29-летний учитель математики из Андижана — бывший член «Хизб ут-Тахрир», который в 1992 году отошел от этой партии и опубликовал в самиздате брошюру под названием «Йимонга юл» («Путь к истинной вере»). В ней он выступает за создание «исламского порядка» не путем вооруженной борьбы, как это проповедует «Хизб ут-Тахрир», а посредством самоорганизации общества на основах взаимопомощи по примеру раннего ислама. Только таким образом, по мнению Юлдашева, можно будет преодолеть социально-экономический кризис Узбекистана, в частности — Ферганской долины. Узбекский правозащитник Саидджахон Зайнабитдинов, человек, далекий от фундаментализма (на днях он был арестован властями), подтверждает, что «в брошюре Юлдашева нет никакого призыва к вооруженной борьбе с целью свержения правительства». Идеи, изложенные в «Йимонга юл», вдохновили группу предпринимателей, которые создали фонд взаимопомощи, систему медицинской и социальной страховки для беднейших членов общества и обязались платить работникам на своих предприятиях «справедливую зарплату». Подобное начинание может показаться утопическим, но оно особенно важно в стране, где на почве советского наследства и каримовской коррупции и бесхозяйственности безработица достигла невероятных размеров (в Ферганской долине — 70% трудоспособного населения) и где среднемесячная зарплата соответствует 25 евро. Главной жертвой этой ситуации является молодежь, совершенно лишенная будущего: более половины узбекского населения моложе 25 лет. Понятно, что для Ислама Каримова любая социальная инициатива, не подконтрольная его режиму, — это бельмо на глазу, опасное проявление «подрывной деятельности» и, конечно, «фундаментализма».

Впрочем, основные партии оппозиции (все нелегальные) с исламским экстремизмом не связаны. Только одна из ник, «Эрк» («Свобода»), некоторое время «кокетничала» с ним. Но этого нельзя сказать о партии «Бирлик» («Единство») и тем более о партии «Озод дехконлар» («Свободные крестьяне»), во главе которой в настоящее время стоит женщина (немыслимо для фундаменталистов) — Нигара Хидоятова. Эта партия выступила инициатором так называемой «солнечной коалиции», объединяющей главным образом представителей деловых кругов. Итак, исламский фундаментализм в Узбекистане есть, но недовольство и волнения (Андижан — не первый случай) имеют глубокие, драматические социально-экономические и политические корни.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Президент Узбекистана Ислам КАРИМОВ не видит необходимости в проведении международного расследования событий в Андижане. «Узбекистан — независимая страна. Она имеет свой конституционный строй, правительство, избранный народом парламент, президента. Почему кто-то должен приезжать со стороны, проводить расследование?» — сказал Каримов. Он отметил, что «в настоящее время правоохранительными органами республики ведется следствие по трагическим событиям в городе Андижане. Создана независимая комиссия, в которую вошли представители нижней и верхней палат парламента. Цель — объективно и тщательно изучить, всесторонне и глубоко проанализировать причины и последствия трагедии». Каримов подчеркнул, что не понимает, почему до получения результатов расследования была поднята «шумиха» в иностранных СМИ. При этом он отметил, что «в Узбекистане есть представительства ООН, ОБСЕ, других международных организаций, сотрудники которых могут посетить место событий, побеседовать с людьми, никто им в этом не препятствует».