Из руин берлинской Бастилии — в европейское сообщество

Почти четыре столетия назад крепость Кодак должна была предотвратить побеги на Запорожье к свободолюбивому казачеству. Но чигиринский сотник и бывший военный писарь Богдан Зиновий Хмельницкий знал: Manus factum manus destruirum (что руками строится, то руками разрушается). Казаки уничтожили Кодак. Бастилия должна была запугать французов, но Париж 1789 г. разрушил эту тюрьму и танцевал на руинах. Спустя два столетия берлинцы в 1989 г. разрушили стену, которая должна была предотвратить побеги из тоталитаризма на свободу и заключить в тюрьму Восточную Германию. Французская революция положила начало веренице войн, а потом некоторое время господствовала Реставрация старого строя. Падение Берлинской стены начало необратимую демократизацию в Восточно-Центральной Европе. Этот регион между Германией и Россией, Балтикой и Балканами является центром геополитического Мирового острова из Польши и Украины. Декоммунизация, крах Совета экономической взаимопомощи и Варшавского договора простелили путь интеграции в Европейский Союз и Североатлантический альянс. Берлинская стена — это не обычная стена, потому что стены держат потолок или крышу. У Берлинской стены не было потолка, что свидетельствовало о том, что у строителей крыша поехала в отчаянно бессмысленной попытке разъединить цивилизации. Видимый символ и в то же время реальная часть железного занавеса в идеологической и политической конфронтации — у нее были предыдущие аналоги. Праотец тоталитаризма Цинь Шихуан-ди два тысячелетия назад отделил империю от окружающего мира и положил несколько сотен тысяч трупов в Великую китайскую стену, которая сегодня стоит посреди страны и уже ничего не разграничивает. Римская фортификационная граница стала не так барьером, как соединительным звеном культур. Демократическая Греция изобрела арки и колонны, а имперский Рим — триумфальные арки и триумфальные колонны, которые никуда не ведут и ничего не держат. Самоизоляция консервировала несколько сотен лет Дальний Восток и Московию, а болезненный выход дорого обошелся. Неуклюжая конструкция 1961 г. в Берлине в разгар холодной войны должна была убить мечты о либерализации. Стена возникла спустя 13 лет после провалившейся попытки Москвы в 1948 г. голодной блокадой покорить Западный Берлин, но американцы по воздушному мосту обеспечили город продуктами питания и топливом, а потому заполучили симпатии. Стена возникла спустя восемь лет после подавления советскими танками в 1953 г. беспорядков рабочих в Берлине. Стена возникла спустя пять лет после того, как танки в 1956 г. утопили Будапешт в крови, а Венгрия стала самым веселым бараком общего лагеря. Стена возникла в год, когда Чехословакия одобрила социалистическую Конституцию. Через семь лет танки Советского Союза, Германской Демократической Республики и других братских государств учили чехов забыть мечты Пражской Весны 1968 г. о «социализме с человеческим лицом» и конвергенции с Западом. Доктрина «ограниченного суверенитета» объявила общим долгом Варшавского договора защиту достижений социализма. Люди поняли, что свергнуть тоталитаризм в отдельной стране невозможно без демонтажа повсюду. На постаменте оскверненного памятника Ленину в Киеве написано, что свободная Украина возможна при единых действиях пролетариев. Последствия провала августовского путча 1991 г. доказали правильность этого мнения. Трогательно неожиданное единодушие Верховной Рады в голосовании за Акт независимости было логичным: национал-демократы жаждали свободы и возвращения в Европу, а коммунисты отмежевались от якобы либеральной тогда Москвы.

Жалкие остатки Берлинской стены сейчас торчат посреди столицы воссоединенной Германии. Рисунок на ней с поцелуем Леонида Брежнева и Эрика Хонеккера выглядит смешно, но сотни людей были застрелены на Стене за попытки убежать. Применение принуждения против собственного народа — это яркий признак бессилия и обреченности. Витрина Социалистического Содружества производила впечатление на гостей с Востока, но сравнение с благосостоянием и человеческими правами на Западе было не в его пользу. Беспомощная власть не убедила в преимуществах развитого социализма и цеплялась за жизнь силой. Стена упала через месяц после торжественных празднеств по случаю сорокалетия Германской Демократической Республики. Советский реформатор Михаил Горбачев поздравил ее с юбилеем и позволил немцам самостоятельно вершить свою судьбу. Манифестанты боролись со страхом на глазах у вооруженной полиции. Любой столб тяжело перепрыгнуть, но можно обойти, и сотни тысяч немцев с Востока туристами ехали через Прагу, Будапешт и Вену в Федеративную Республику. Появилась шутка, будто бы в опустевшей столице на Бранденбургских воротах оставлена надпись для Первого секретаря Центрального комитета: «Выключи свет, потому что Ты последний». Всемогущая и налаженная государственная безопасность Штази собрала досье доносов и коллекцию личных запахов, но оказалась бессильной, когда миллион граждан вокруг ее здания выкрикивал: «Народ — это мы!» (Wir sind das Volk). Детерминизм истории иногда можно затормозить и некоторое время удерживать трухлявый режим в какой-то стране, но дезинтеграция мультинациональных империй необратима. Жуткий афоризм Карла Маркса, будто бы свобода — это осознанная необходимость, не выдержал испытания временем. Римское право установило, что свобода — это возможность делать все, что заблагорассудится, только если не во вред другим. Это неотделимо от ответственности, и кое-кому тяжело привыкнуть к равным возможностям и определенным рискам, когда тоталитаризм приложил столько усилий к воспитанию вялой, безразличной пассивности и показного энтузиазма. Скот получает дневную дозу кормов и не переживает, что его ждет бойня. Не все поняли, что достойны свободы. Растерянная ностальгия по обеспеченному социальному минимуму заметна не только в Восточной Германии, но нужно взрослеть среди соблазнов и опасностей современности, потому что нет другой альтернативы, кроме гибели.

Стена пала, и эффектом домино или карточного домика посыпались кирпичи «нерушимого» Содружества. Бархатная революция вспыхнула в Праге, где потрясенный массовыми протестами против ущемлений коммунистический парламент испуганно и единогласно избрал президентом диссидента-антикоммуниста Вацлава Гавела. Возрожденная после военного положения, интернирований и стагнации «Солидарность» одержала триумфальную победу на выборах в Польше, и рабочий-католик Лех Валенса стал президентом. Через механизм Круглого стола демократы перебрали власть в Будапеште. Словения и Хорватия положили начало процессу дезинтеграции Югославии, который не обошелся без войн и этнических чисток из-за сопротивления шовинистов. Уличные бои в Бухаресте свергли диктатуру «гения Карпат». Певчие революции Балтии с минимальными жертвами вывели Эстонию, Латвию и Литву из Советского Союза. Наконец, суверенизация и через год независимость Украины навсегда изменили Восточно-Центральную Европу, которая на протяжении столетий являлась ареалом немецкой колонизации. Имеем в виду не столько агрессию (Drang nach Osten), сколько распространение опыта крестьянами, ремесленниками, инженерами, техниками, учителями, архитекторами, художниками, учеными, врачами, другими специалистами. Множество звеньев связало Украину с Германией: догосударственное образование германцев в Причерноморье, общины мещан и Магдебургское право Киева, лютеранство, культивация степи, немцы во Львове и Черновцах. Вследствие лоскутной фрагментации Священной Римской Империи и разодранности на куски Руси столетиями существовало слишком много Германии в сотнях ее комических произведений и слишком мало безгосударственной Украины. С тех пор не становится меньше разнообразных противоречивых контактов и влияний. По ходатайству Петра I немецкий цесарь почтил Ивана Мазепу титулом князя, но неблагодарный гетман восстал за свободу против надругательств царизма. Василий Капнист пытался в Берлине призвать Пруссию на защиту казачества. Фридрих Великий считал, что немецкий язык пригоден лишь для коней, псов и солдат. Подпанки и лакеи-малороссы так относились к украинскому языку. Славяне учились вниманию к собственной культуре у Иоганна Готфрида Гердера и других профессоров-немцев в эпоху романтизма. Адальберт фон Шамиссо написал сказку, как человек продал тень самобытности и слонялся беспризорником. «От стыда, который потомков поздних будет сжигать, заснуть я не могу», — говорил поэт. В Весне Народов более полутора столетия назад впервые замаячили национальные черно-красно-золотые и сине-желтые флаги. Чех Франтишек Палацкий говорил, что если бы Австрии не было, следовало бы выдумать этот защитный барьер между Сциллой и Харибдой пангерманизма и панславизма. Русины осознавали украинство и считали свою Галичину плацдармом освобождения. Немецкий язык был не чужим для Ивана Франко, Ольги Кобылянской, Ивана Федьковича.

Донбасско-Днепровский индустриальный бассейн — ровесник Саара и Рура. Можно сравнить выход к двум морям и живописные горы, оригинальную ментальность Баварии и Галичины или Гамбурга и Одессы, сосуществование католичества с православием и протестантизмом, судьбу автохтонных фризов и лужичан или крымчаков. Объединение Германии и освободительная борьба Украины произошли в рамках одних и тех же поколений. Сечевые Стрельцы и синежупанная дивизия воевали вместе с немцами. Брестский договор Украинской Народной Республики (в отличие от российского Брестского мира) представил образец уважения суверенитета, но Центральная Рада оказалась несостоятельной, и немцы поддержали в Киеве монархический переворот. Гетман Павло Скоропадский немало сделал для становления государственности, а после поражения обрел приют в Германии. Старшины из немцев были в Галицкой армии Западноукраинской Республики. В Советской Украине были автономные немецкие районы, а судьба Расстрелянного Возрождения постигла и этнические меньшинства. Германия получила известия о Голодоморе из консульства в Харькове и могла помочь, если бы не позиция Кремля. В начале Второй мировой войны Москва сотрудничала с Берлином. После нападения немцев на Советский Союз националисты наивно их приветствовали, но быстро убедились, что это не освободительная армия цивилизованного государства, развернули вооруженную борьбу с оккупантами и понесли тяжелые потери. Украинский Свободный университет из Праги нашел приют в Мюнхене. Можно продолжить перечень примеров, как судьба двух стран переплелась.

Чем дальше, тем яснее, что если ХІХ век продолжался 125 лет от Французской революции до Первой мировой войны (14 июля 1789 г. — 1 августа 1914 г.), то политическое ХХ столетие в Европе длилось 75 лет, а качественный переход к новой стадии общественного развития обозначили события от падения Стены и дезинтеграции внешней советской империи до освобождения Украины в 1991 г., самоликвидации внутренней империи и создания временного Содружества независимых государств по Беловежским соглашениям с целью цивилизованного «развода». Темп и формы закономерных преобразований отличаются, но даже наличие сопротивления составляет одну из предпосылок успеха, потому что учит и закаляет тех, кто на это способен. Прошлое столетие истощило Украину геноцидом больше, чем любую страну, но типологически это явления одного порядка. Украинцам и немцам приходится бороться с болезненными психологическими проблемами переходной эпохи, в частности в преодолении региональных разногласий между Востоком и Западом и консолидации наций. Збигнев Бжезинский сравнил обретение независимости Украиной с капитуляцией Германии по значению в истории прошлого века. После Второй мировой войны Франция и Германия, помня длительные кровавые распри, тем не менее нашли мудрость и волю для сотрудничества, благодаря которому немцы довольно быстро вернулись в семью Европы. Германия и Польша после холодной войны сознательно преодолевали накопленную вражду, отказались от посягательств и претензий, вспомнили лучшие традиции отношений, и Польша вернулась в Европу. Сегодня она в своих интересах играет тяжелую, но стоящую благодарности благородную роль двигателя Украины. Враги все сильнее пытаются остановить или по крайней мере замедлить ее возвращение в лоно Европы. Украина рано или поздно займет там свое естественное место. Все четыре нации способны и склонны совместно помочь России понять опасность великодержавного гегемонизма для нее самой и превратиться в предсказуемую, богатую и мирную партнершу Европы. Только откровенные враги Украины убеждают легковерных людей выступать против стремления в НАТО. Вашингтонский договор утверждает, что агрессия против любого государства-члена является посягательством на весь могущественный Альянс. Это действительно гарантирует безопасность при сохранении самостоятельности. Не зря почти все государства Европы стремятся в НАТО.

Не будем расстраиваться из-за кризисов и раздора расколотого общества. Германии тоже довелось достаточно недавно преодолевать тяжелые препятствия. Отто фон Бисмарк говорил, что дураки учатся на собственных ошибках, а нужно на чужом опыте. Каждый важный перелом, а тем более воскресение нации из небытия переживали отступления, поражения, разочарования, предательства и раздоры. Суверенизация, либерализация и демократизация, а не в последнюю очередь и оранжевая революция, имели исключительное преимущество перед аналогами на Западе по своей слаженности, сплоченности и бескровности. Франция декларировала свободу, равенство, братство. Украинская революция происходит ради равенства возможностей, достоинства, прав и собственности на свою жизнь, имущество и судьбу. Суверенитет заключается не в словесной независимости, потому что все взаимозависимы, а в реальной свободе каждый раз самостоятельно решать, от кого и в чем, насколько и надолго ли зависеть. Свободный мир свободных мыслей зовет нас, потому что мы не шуты и не лакеи. Вспомните и сравните обстоятельства падения Берлинской стены и лозунг Майдана: «Свободу не спинити!»