Холодный мир,

Августовские события на Кавказе — вторжение российских войск на территорию Грузии — заставили мировое сообщество задуматься о том, какое будущее ожидает человечество. Многие эксперты стали говорить о возвращении к временам холодной войны. И это несмотря на то, что ведущие мировые игроки: США, ЕС и Россия почти вслух стали уверять, что никто не заинтересован в возвращении к холодной войне. Но тем не менее некоторые политики стали говорить, что после Грузии на очереди Украина.

Вчера события на Кавказе и возможные сценарии развития событий в мире, в частности, такой вопрос, может ли Крым оказаться следующей «мишенью», обсуждали на Втором университете YES, европейские и украинские депутаты и будущие политические лидеры Украины из 27 стран Евросоюза на пленарной сессии «Назад к Холодной войне?».

Фактически все пришли к выводу, что новая холодная война невозможна, разве что можно говорить о холодном мире или напряжении в отношениях между Западом и Россией. Такого мнения придерживался, в частности, депутат Европейского Парламента, вице-председатель делегации межпарламентского комитета сотрудничества Украина — ЕС Чарльз Теннок. По его словам, у России нет достаточной экономической мощи, чтобы стать супердержавой, а также человеческих ресурсов. Более того, российская экономика не диверсифицирована и базируется на экспорте энергоресурсов, и равна экономике Испании.

Британский депутат отметил, что Россия после конфликта вдруг обнаружила, что у нее нет друзей на Западе. И она даже пока что не смогла убедить такого союзника, как Беларусь. «А это сигнал, что авантюризм на Кавказе не принесет России дивидендов», — считает Теннок.

Экс-президент Польши Александр Квасьневский также согласен с тем, что сейчас можно говорить больше о холодном мире или напряжении. Он напомнил, что холодная война базировалась на идеологических разногласиях. А сейчас, по его мнению, у России нет альтернативной идеологии, которую бы она могла предложить миру. Разве что речь может идти о продвижении в соседние страны сильной политической системы с ограниченной демократией, ограниченным гражданским обществом, считает Квасьневский. Но это, подчеркивает он, может быть привлекательным на короткую перспективу, как и попытка возвратить под свою сферу влияния бывшие советские республики. По его мнению, для России было бы лучше создавать сферы сотрудничества со своими соседями, включая сотрудничество в сфере обеспечения прав меньшинств. Впрочем, Квасьневский выразил надежду, что после грузинского конфликта Россия вернется к умеренной политике в отношении к ЕС и соседям, поскольку это в долгосрочных интересах России.

Тем временем Председатель Парламента Грузии (2004—2008), глава Фонда демократического развития Нино Бурджанадзе считает, что грузинское дело является тестом для международного сообщества. По ее словам, Россия хочет подать сигнал, что она возвращается. Поэтому все страны должны понять, что нам всем нужны единство и вера в единые ценности. Кроме того, все должны придерживаться международных норм и правил, иначе у нас будет более непредсказуемый и нестабильный мир, отметила она.

По ее словам, проблема в том, что Россия не действовала адекватно, нарушая все нормы международного права, нарушая все принципы, которые Россия неоднократно подписывала. И в рамках ОБСЕ, СБ ООН, СНГ и двухсторонних отношений, заканчивая соглашением Медведев — Саркози.

Отвечая на вопрос корреспондента «Дня», почему лидер одной из самых влиятельных стран мира говорит только о непропорциональном применении силы в Грузии, и в Европе не называют вещи своими именами, госпожа Бурджанадзе сказала следующее: «Грузии как никогда нужна поддержка со стороны друзей, поскольку ситуация была трагической и сейчас остается очень сложной. «Сейчас важно, чтобы было единство позиции по поддержке территориальной целостности и суверенитета Грузии. Если честно, нам не совсем нравится, когда говорят о «непропорциональном» применении силы со стороны России.

Действительно, вещи следует называть своими именами по отношению к чему-либо, в том числе к России. Это не было «непропорциональное» применение силы, это была настоящая агрессия и оккупация. Практически сейчас происходит аннексия территории Грузии, когда русским руководством заявляется, что будут прозрачные границы между Россией и так называемой Южной Осетией. Я бы не хотела диктовать нашим европейским друзьям, как или какими словами вести разговор с Россией. Но мне кажется, что в определенном смысле более-менее сдержанная позиция со стороны наших европейских друзей была обусловлена тем, что во время, когда были сделаны такие заявления, шла война и Европа хотела максимально повлиять дипломатическими методами на Россию, слишком дразня ее. Хотя я думаю, что иногда такой подход неправильно воспринимается. Точнее, он воспринимается не как желание договариваться, предпринять какой-то шаг, а воспринимается как синдром безнаказанности. Я думаю, то, что европейские государства в один голос поддерживают суверенитет и территориальную целостность — это очень важно. А то, что в Грузию приехало 300 наблюдателей со стороны ЕС, тоже очень важный шаг. И я надеюсь, что единство, которое было в Европе по отношению к территориальной целостности и суверенитету Грузии, будет сохранено».

Во время брифинга с журналистами председатель Фонда демократического развития, касаясь роли Украины, отметила, что народ Грузии ощущал огромную поддержку со стороны Украины. «Я все время вспоминаю тех украинских юношей-пилотов, которые единственные со всего мира в 90-х годах были рядом с нами и помогали вывозить беженцев из Абхазии. И некоторые из них, к сожалению, погибли в эти трагические дни. Сейчас нам нужна поддержка со стороны Украины. Я знаю одно, что несмотря на определенные отличия в толкованиях уровня поддержки все-таки никто в Украине не ставил под сомнение суверенитет и территориальную целостность Грузии. Это однозначно. Никто не ставил под сомнение, что русские военные должны прекратить военные действия на территории Грузии. Никто не ставил под сомнение, что Россия должна вывести свои войска с территории Грузии. А остальное, это дело политиков, в какой степени, или насколько радикально они будут оценивать ту или иную позицию. Для нас более важно, чтобы территориальная целостность и суверенитет не ставились под сомнение и самое главное, чтобы такая поддержка сохранялась», — отметила Бурджанадзе.

Она также сообщила, что в ближайшее время создаст политическую партию, которая будет радикальной только в рамках конструктивизма по отношению к власти. «Радикализм — это не то направление в политике, которое я могу применять. Насколько радикальными в рамках конструктивизма будут наши действия, шаги или оценки, это зависит от ответов, которые мы получим со стороны президента Михаила Саакашвили и правящей партии. У меня нет самоцели кого-то критиковать или обвинять, или осуждать. Моя цель — понять, что на самом деле случилось, где мы сейчас находимся. И только на основании анализа мы можем сделать правильные шаги в будущем. Анализ нужен, а для этого следует дать ответ на те вопросы и не только на те, которые я поставила, но и на многие другие, которые я сознательно не назвала, до 15 октября, когда состоятся консультации в Женеве», — подчеркнула Бурджанадзе.

Касаясь темы НАТО, она отметила, что для Грузии, как это было раньше, главным приоритетом внешнеполитической деятельности, остается быть максимально близко к НАТО и получить ПДЧ. Вместе с тем, Бурджанадзе имеет оптимизм относительно получения ПДЧ в декабре. Но она считает, что страны, которые были скептически настроены относительно предоставления Грузии ПДЧ, должны пересмотреть свою позицию, принимая во внимание то, что Россия в полную силу использовала конфликт, как преграду для вступления Грузии в НАТО. «Страны, которые скептически настроены, должны понимать, что пока у России есть ощущение, что конфликты или нестабильность в Грузии будут препятствовать нашему вступлению в НАТО, она не будет заинтересована ни в стабилизации, ни в урегулировании конфликта, а наоборот в поддержке этих конфликтов и нестабильности в стране», — подчеркнула Бурджанадзе.

Она также сказала, что немецкие депутаты, с которыми она недавно встречалась, являются действительно хорошими друзьями Грузии и отлично понимают как позитивные, так и проблематичные моменты, которые существуют в грузинской внутренней и внешней политике. «И мы действительно получаем от них серьезную поддержку, как получаем ее со стороны высшего руководства Германии. Конечно, я хотела бы услышать от госпожи Меркель, что она поддерживает ПДЧ и для Грузии, и для Украины. Это было бы большим шагом вперед. Но даже если этого не произойдет, я не думаю, что мы будем охлаждать какие-то отношения с Германией или немецким руководством. У них есть свои аргументы. Наше дело заверить или убедить их в том, что наши аргументы сильнее. И здесь должны еще более активно поработать», — сказала экс-спикер грузинского парламента.

Касаясь отношений с Россией она отметила, что Грузия не заинтересована в холодной войне и в том, чтобы между Россией и Западом, Россией и Грузией были ненормальные отношения. «Кто понимает, в чем должны состоять настоящие отношения между Россией и Грузией, не может быть удовлетворен такими отношениями. Такие отношения вредят не только Грузии, но и реальным интересам России. Я не понимаю, почему России следует выглядеть пугалом в мировом содружестве. Почему Россия не хочет, чтобы ее уважали, почему Россия хочет, чтобы ее обязательно боялись? Если так будет продолжаться, то мне кажется, что в таком случае действия Запада должны измениться. Тогда нужно будет подумать о конкретных механизмах политического и экономического воздействия. Это не вопрос российско-грузинских отношений, а вопрос, каким будет завтрашний мир. Это вопрос о том, легализируем ли мы этническую чистку в Абхазии и Южной Осетии, или мы говорим «нет» этнической чистке», — подчеркнула Бурджанадзе.

Следует отметить, что председатель комитета Верховного Совета Украины по вопросам национальной безопасности и обороны, экс-министр обороны Анатолий Гриценко в противовес своим коллегам из Европейского Союза говорил о возможности новых горячих войн. «Война в Грузии — настоящая война России против Грузии, которая велась в воздухе, в море и на земле. И проблема Европы — назвать войну агрессией», — сказал он. Кроме того, народный депутат отметил, что Россия не имеет права учить мир, как защищать своих граждан. Он напомнил 1993 год, когда был разогнан российский парламент и Чечню. «Россия — постоянный член СБ ООН и должна быть более ответственной, чем простая страна», — считает Гриценко.

Он обратил внимание на то, что с каждым годом политическое руководство в странах настоящей демократии становится более слабым. Поскольку преимущество одного претендента над другим в ходе выборов определяется долями процентов. В итоге, избранным лидерам становится сложнее выполнять международные обязательства по борьбе с терроризмом. По мнению Гриценко, также снижается профессиональный уровень высшего руководства. В частности, все меньше министров обороны имеют надлежащий профессиональный уровень.

Экс-министр также обратил внимание на то, что не существует международных механизмов предупреждения конфликтов в случае нападения на Грузию или Украину. «Не будет единого решения», — отметил Гриценко.

В результате остается открытым вопрос, как можно в будущем заставить Россию следовать международным нормам и правилам. Хотелось бы, чтобы действительно единую позицию по соблюдению международного права занимал Запад, включая ЕС и США. И при этом западные страны действовали согласовано и не договаривались в одностороннем порядке с Россией. Как сознался Квасневский, многое зависит от того, кто будет главой американской администрации и разработает ли США новый широкополярный подход в своей внешней политике.