Конец многосторонней дипломатии?

Встреча президентов стран — членов Содружества, завершившаяся вчера в российской столице, зафиксировала главную тенденцию развития взаимоотношений на постсоветском пространстве — упор непосредственно на двухсторонней дипломатии и фактическую смерть дипломатии многосторонней, которая осталась, скорее всего, только фоном настоящих политических процессов, переговоров, консультаций и решений. Это можно понять даже из короткого обзора основных решений саммита. Создание антитеррористического центра выглядит, в первую очередь, необходимым России пропагандистским шагом. Специальные службы стран СНГ и так сотрудничают между собой, если речь идет о террористической угрозе. Но вот интересно, поспособствует ли этот центр выдаче Азербайджану бывшего президента этой страны Аяза Муталибова, считающегося там мятежником и участником покушения на Гейдара Алиева? Муталибов живет в России. А выдаче Грузии бывшего шефа госбезопасности республики Геоградзе, которого в Грузии обвиняют в организации покушения на Эдуарда Шеварднадзе? Георгадзе живет в России.

Теперь зона свободной торговли. Ее снова не будет, невзирая на твердую позицию, занятую еще на встрече премьеров Виктором Ющенко. Киев опять не был поддержан теми своими партнерами по СНГ, кто эту самую поддержку обещал, однако как-то стушевался под невозмутимым взглядом Михаила Касьянова. Не случайно, по-моему, Владимир Путин встречался с Леонидом Кучмой именно перед коллективной встречей, дабы предотвратить украинско-российскую полемику. Вывод миротворческого контингента из Таджикистана? Не вывод, а переименование. Теперь на территории страны, стабильность власти в которой в первую очередь, зависит от российского военного присутствия, будут просто российские военные базы — без всяких там «эсэнгэшных» псевдо.

Так стоит ли удивляться, что перед телеобъективом президенты СНГ говорили о погоде (вот, в Москве — такой дождь, такой дождь). Но это же хорошо: хороших гостей встречают дождем. Боюсь, когда президенты оставались один на один со своим российским коллегой, тональность разговора резко изменялась. Путин понимает, чего он хочет от каждого, и, в отличие от Бориса Ельцина, не очень стремится к личным отношениям с партнерами. Так что главная задача тех, кто сегодня стремится противиться российским представлением о том, «как нам обустроить постсоветское пространство», — продумать, каковы реальные ресурсы для этого сопротивления.