Лекарства от жизни

Баба Нина решила уйти. Одолели болезни и дети. Почти все свои семьдесят лет она работала. В колхозе — и дояркой, и телятницей, и на разных работах. А дома — в огороде. Землю она любит и каждую зиму с нетерпением ждет весны, просиживая днем и ночью у телевизора. Кроме работы, она ничему не научилась. Ни вести хозяйство, ни вкусно готовить, ни копить деньги. Две хаты, перешедшие в наследство, по недомыслию продала, деньги разделила между детьми, которые их промотали. Теперь доживает век в своей старой развалюхе, где все гниет. В этой же мазанке живет сын с семьей, дочь с внучкой наезжают, сваха и множество друзей сына. В такие дни никому нет до бабы дела. Она, опираясь на палки, ползет в огород, а зимой, надев наушники, сидит перед телевизором. Гостей она не любит, считая это баловством и переводом денег.

В такие дни у нее особенно болят ноги. Она ссорится с невесткой и сыном. Она учит их жить, а неблагодарные этого не ценят и, бывает, посылают маму куда подальше. Скандалы с сыном она еще переживает, хотя и тяжело, но после ссоры с дочерью стало совсем плохо. И она решила уйти. Из жизни насовсем. Решалась она почти неделю. Детей не было, никто не мешал. На выходной съехались. Сидя на кровати, баба Нина выгребла из ящика стола все лекарства, что были в доме, и начала перебирать. Она выдавила таблетки из упаковок, где рукой дочери для нее было написано «От сердца», «От головы», «От почек», «От желудка». С сомнением посмотрела на пластырь «От ревматизма» и отложила его в сторону. Потом расколотила сладкого чая и начала пить таблетки одну за другой. Сначала все шло привычно, но в конце даже чай не помогал, от горечи выступили слезы.

Баба Нина легла и стала дожидаться смерти. Но вошла дочь. Увидев на столе кучу разорванных облаток, начала расспрашивать и, все поняв, побежала вызывать «Скорую». На все село — один телефон, и тот закрыт. А больница далеко, аж в Борках.

Смерть все не шла. Баба Нина вспомнила, что еще вчера сказала дочери вырезать на дальней грядке капусту. А та, кажется, не убрала. Кряхтя, баба Нина начала одеваться.

В селе секретов не бывает. О выходке старухи уже знали все соседи. Когда она появилась на огороде, я сказал:

— Вот сейчас «Скорая» приедет. Увидят вас на огороде — будете платить за бензин. Баба растеряно остановилась, подумала и похромала обратно, опираясь на свои палки.

«Скорая» приехала через час, когда бабе снова надоело ждать смерти. Фельдшер послушал ее, посоветовал напоить марганцовкой и все равно стребовал канистру бензина. Но не за ложный вызов, а в связи с общими трудностями медицины.

Баба все время боязливо молчала. Но когда фельдшер уже выходил, отважилась спросить:

— Товарищ врач, а что пить, чтобы умереть?

Тот обернулся, молча показал кулак и вышел.

— И как оно это в сериалах... показывают, что выпила таблетку — и на тот свет? — с тоской спросила баба Нина.

P.S. Самоубийство — это грех. Так написано в Библии. Из любой самой безвыходной ситуации всегда можно найти выход, поэтому покончить с собой — это решение слабых. Так думают оптимисты. Или: это эгоистично — уйти из жизни, оставив в неутешном горе своих родных и близких, тех, кто любил тебя больше всех на свете. Вряд ли обо всем этом думала баба Нина, «вылущивая» из упаковок панацею на все случаи жизни. И уж совсем неизвестно, о чем подумали после вышеописанного происшествия бабины дочка с сыном. Возможно, списали ее поступок на, простите ради Бога, старческий маразм. К тому же старый человек — как ребенок, воспринимает семейные неурядицы слишком близко к сердцу, реагируя на них максимально бурно. Не знаю, не знаю... Но мне бы, будь я на их месте, было бы горько, больно и стыдно понимать, что единственная земная радость, удерживающая мою маму на этом свете, — только лишь несколько грядок с капустой, которую нужно вовремя срезать. Банальный рекламный слоган: «Позвоните родителям». Вот так, без восклицательных знаков. Елена ГОДОВАНЕЦ