На мизерную пенсию жила кошка, а баба Вера доживает

До недавнего времени жительница Переяслав-Хмельницкого райцентра Киевской области Вера Григорьевна Сычева жила с киской Музей. Собственно, на такую пенсию нормально могла жить только кошка, а одинокая бабушка просто доживала в бедности отмеренное Богом и молила у него смерти...

Отца убили еще в 19-м, осталось их у матери пятеро. Она пережила коллективизацию, голодомор и войну. Вера Сычева пошла на фронт добровольно. Трижды попадала под расстрел, имеет ранения. В Польше оказалась в окружении и уже стояла перед дверями крематория, но выручила отчаянная наглость, сказала фашисту, что только после него зайдет в камеру, и пригрозила Сибирью. Вероятно, такое «нахальство» стало развлечением для гитлеровцев и они отправили «маруху» и ее «мужа», раненого врача Алексея на кухню, чтобы приготовили обслуге концлагеря ужин. Но уже на следующий день они сумели сбежать...

Прошли годы, пришла старость, а баба Вера все не шла на пенсию, ничего у государства не просила. До тех пор пока не подкралась болезнь, на несколько лет приковав ее к кровати. Как выжила, сама теперь удивляется. Только когда исполнилось 86 и уже совсем не хватало сил, послушала людей и стала обивать пороги, собирая различные бумажки. Хотя всю жизнь и трудилась не покладая рук, оказалось, что стажа не хватает — не думала тогда о справках, а из свидетелей уже никого не осталось в живых. Хлопотать о пенсии фронтовички вообще не было мысли, хотя эти документы как раз и сохранились. Словом, наскребли Вере Григорьевне в собесе минимальные 35 гривен, из которых нужно и за свет заплатить, и картофель купить, и какую-то «засыпку», потому что землю обрабатывать не хватает здоровья. Но ни огорода своего, ни собственной хаты она не имеет, живет в чьей-то лачуге, как бы за сторожа. Работники социальной службы предлагали перейти ей в дом для престарелых. Но прежде чем согласиться, она пошла на разведку. Понравилось, что там и тепло и уютно: «На тех харчах жить можно, трижды в день кормят, а я ем только раз. Но... не хочу туда, и пока могу какой-то супчик сварить, не пойду».

И все же, как жить дальше, бабушка не знает, ибо здоровье никудышнее, а пенсии хватает только на хлеб и киску Музю. А недавно единственная живая душа рядом умерла. Три дня Вера Григорьевна плакала по кошке. Совсем одна осталась. «Наверное, — говорит бабка, — на зиму придется идти в «стардом». А еще она засомневалась в справедливости пенсионного обеспечения: одни весь век надрывались, другие дрожжами на базаре торговали, а получают одинаковую пенсию. Узнав об указе Президента относительно повышения минимальной пенсии до 24,9 гривен, баба Вера только горько вздохнула: жить на такие деньги невозможно. А о смерти она думает спокойно... Все сожалеет, что не погибла во время войны.