На уроки патриотизма — к пану Микольскому

— А теперь внимательнее, стоите у самой «крыивки». Ищите, ищите… Посмотрим, есть ли кагэбистские навыки?

Я оторопело оглядываюсь. Обычный сельский двор. Ни единого тебе входа или люка.

Микольский не выдерживает и снисходительно машет рукой: «Нет, совсем далекие… Ничего бы вы в горах не нашли…». Смеется и легко касается рукой поленницы дров. И оказывается, что не дрова это совсем, а двери, на которые набиты тоненькие брусочки. Несколько ступенек, узкий «коридор» — и мы в «крыивке». Настоящей, вернее, точно такой, как строили военные УПА во время и после Второй мировой войны.

— И как вам пришло в голову построить на своем дворе бункер?

— Те, которые нашли в лесу, осквернили, превратили туристы в туалет. А эта под моей охраной. Иногда в день несколько автобусов приезжает в этот музей. Людям интересно своими глазами увидеть то, о чем знали только по газетам и книгам. Есть у меня и карта, на которую нанесено 100 «крыивок», одна около Тухли, рассчитанная на сотню людей. Именно здесь бандеровцы на совещания собирались. Стены каменные, а вот потолок завалился… А несколько убежищ «законсервированы», их построили на всякий случай, но никто здесь никогда не скрывался, и обыкновенному человеку найти их сложно. Поэтому и стоят до сих пор в первозданном виде.

Микольский с гордостью показывает печку-буржуйку, самопальную, медную, с разными нужными вещами. Все на ней можно: печь, варить, обогревать, быстро затушить. Двухэтажные нары с сеновалом. В углу — маленький колодец. «А как без него? Были случаи, когда люди по три месяца из «крыивки» не выходили и остались живыми…» Радиопередатчик американского производства, который уповцы отбили у кого-то из Армии Крайовой. Карта, скорее всего, какой-то авиационной части, которой также пользовались уповцы, немецкий противогаз, старый фотоаппарат, сигнальный рог, который полностью имитирует рык оленя — им оповещали об угрозе. Оригинальные ящики из-под фаустпатронов и мин… Что сюда еще могло поместиться? Запас еды, немного дров. На гвоздике висит полотняный мешок, в котором в Плавье женщины носили уповцам еду. А еще будут, как утверждает Микольский, три фигуры из папье-маше: Романа Шухевича (он будет сидеть за столом), Василия Кука, который после смерти Шухевича стал главным командиром УПА (он будет стоять), и… точная копия внучки Микольского, которая будет изображать радистку. Уже есть договоренность с Львовской академией искусств о том, что студенты это задание — создание трех фигур — осилят, приехав сюда этим летом.

Вот такие планы у Юрия Микольского, который у своего дома в Славском поставил высоченный флагшток и поднял на нем красно-черный флаг. Однако не одна только «крыивка»-бункер на дворе у этого человека, но и «Музей освободительной борьбы Украины», который хотя и не получил еще статуса, но экспонатов уже достаточно. В проспекте о Славске на последней странице помещены фотографии Микольского и короткий текст с отметкой — «проводит часовую экскурсию с туристами бесплатно». Хотя почему совсем и всегда бесплатно? Каждый день и убрать территорию после осмотра туристов надо, и переписку огромную вести, а иногда и в поездку отправиться. Юрий Микольский об этом говорить стесняется, скорее, совсем не говорит, пока его не спросят: «Только бы здоровье было, а все другое приложится».

Удивляюсь я, и читателей, вероятно, заинтересует, как мог человек, который много лет проработал преподавателем Львовского политехнического, защитил диссертацию и имеет учеников, которые также защитились, столько, что в этой «крыивке» бы не поместились, решился так резко изменить свою жизнь? Когда ему исполнилось шестьдесят, причем в тот же день, написал заявление об увольнении с работы, чем вызвал большое удивление ректората. Ведь в это время отметка о количестве научных трудов и изобретений перевалила за двести, да и здоровье было прекрасное.

Профессор Бардачевский вызвал тогда и спросил: «Что вы делаете? Ученые вашего уровня умирают у кассы Львовского политехнического…» Микольскому не хотелось умирать у кассы, он хотел жить на чистом воздухе, общаться с близкими ему людьми и еще удивить мир. Поэтому поменял свою красивую городскую квартиру на маленький горный домик и потихоньку работал над музеем. Сегодня здесь можно увидеть старинные вещи Бойкивщины, Гуцульщины, Лемкивщины, реликвии нескольких времен, амуницию военных УПА, редкие книги, награды, картины, архивные фотографии. И конечно, настоящую трембиту, изготовленную по всем канонам — из дерева, которое росло в гуще, и в которое попала молния.

За час рассказа господин Микольский переносит людей, которые пришли к нему, в 1015 год, которым датируется первое воспоминание о Славске, расскажет о смерти князя Святослава, легенды со времен татаро-монгольского нашествия, о Первой мировой и Сечевых стрелках, о Второй мировой и борьбе УПА.

Надо сказать, что к своему музею Микольский шел всю жизнь. Образно говоря, с того дня, когда много лет назад его родители Любовь из семьи Касьянюков и Николай Микольский познакомились в городе Бресте на курсах украинского языка, организованных в 1918 г. гетманом Павлом Скоропадским. На этих курсах было много украинских интеллигентов, которые надеялись, что уже на данном историческом этапе воскреснет Украина. В семейных архивах Микольского сохранились свидетельства родителей об окончании курсов и фотография курсантов. Приятные лица, светлые, веселые глаза. Практически у всех этих людей жизнь сложилась непросто…

Сегодня Юрию Микольскому уже перевалило за 80, и поэтому друзья, шутя, говорят, что он и сам напоминает музейный экспонат, потому что по его судьбе можно изучать историю. Судите сами: дед служил в российской армии, отец был сотником в петлюровской армии, а после скитаний по польским концентрационным лагерям вернулся к учительствованию в родном селе Заболотье, что над Бугом, — ведь в 1914 году закончил учительскую семинарию в Белой Подляске. А Юрий Микольский родился в Бресте, в 1942 году воевал с поляками и красными партизанами. А с 1944 года был уже в советской армии, освобождал Прагу, брал Берлин. С болью рассказывает, что трижды воины УПА хотели заключить соглашение с советской властью и воевать вместе с советской армией против фашистов. Однако Сталин этого не разрешил… Поэтому последний период существования УПА он называет выживанием.

Благодаря тому, что Юрий Микольский немало лет строил в Карпатах подъемники, он обходил по горам множество тропинок и все время находил какое-то военное снаряжение. Иногда ему казалось, что Карпаты им просто начинены, — такие серьезные там были бои. Недавно в сборе экспонатов ему «помогли» два польских студента. Летом они путешествовали по Карпатам и вели раскопки. Все найденное, конечно, хотели перевезти через границу. Таможенники их задержали и через какое-то время передали вещи Микольскому, хотя для этого он обходил кабинеты не один день.

— Приезжали ко мне и из российского телеканала ОРТ, делали документальный фильм о бандеровском движении. Два часа общались, потом увидел, что москвичи довольно доброжелательно рассказали об УПА…

Кстати, немалый резонанс вызывают и книги самого Микольского, довольно острые, последнюю из них проспонсировал профессор Владимир Бандера. Здесь достается «на орехи» многим известным в Украине людям — и Славе Стецько, и Ярославу Кендзеру, и даже профессору Мирославу Поповичу — за некоторые ошибки в освещении истории ОУН и УПА… Что же, Юрий Микольский был одним из создателей Львовского филиала Украинского Хельсинского союза, заведующим идеологическим отделом Львовской областной организации Украинской республиканской партии, заместителем председателя Украинской Межпартийной Ассамблеи, председателем секретариата Антибольшевистского блока народов, членом Провода ОУН, членом Главной Булавы Братства военных УПА, — и много вещей знает не из книжек, а сам наблюдал за событиями и принимал участие в дискуссиях, так сказать, немало на собственной шкуре пережил… Кто бывал на львовских или киевских митингах революционных 90-х годов, по-видимому, и до сих пор не забыл выступления этого задиристого, энергичного и совсем молодого человека.

А что главное, как утверждают его друзья, — он никогда не скрывал своих взглядов, часто заостренных до некорректности. (Таких людей, как известно, уважают и свои, и чужие.) «Там, где другой промолчал бы, чтобы не нарваться на неприятности, чтобы не нажить себе врагов, господин Микольский рубил с плеча, бесцеремонно выпихивал с трона тех, кто бесцеремонно пытался залезть на него», — так пишет о господине Микульском писатель Роман Коваль.

…А односельчане отправляют к нему своих детей — на уроки патриотизма. И те, кто здесь хоть раз побывал, пытаются попасть сюда второй раз, чтобы посмотреть, что еще откопал этот человек? Чем украсил еще свой музей, который можно назвать лучшим прижизненным памятником и себе также. О таком многие могут только мечтать, ведь нужно проделать гигантскую работу, постоянно при этом высказывать собственную позицию и думать не о себе, а о других.