Начало чистоты

Наверное, поэтому его не трогают ни милиция, ни рэкет. Он объясняет: не сезон сейчас для чистки. Тем более, что с какого-нибудь мальчонки он денег и вовсе может не взять. С модницы, правда, иногда и пятерку затребует. А к мужикам у него особый подход, который составляет его коммерческую тайну. Во всяком случае, он ни от кого не зависит и, без сомнения, гордится тем, что худо-бедно, но сам зарабатывает на жизнь.

Из-за эксклюзивности своих занятий (скажем, клоунов и артистов, постоянно зарабатывающих на жизнь на центральной улице столицы, здесь можно встретить на каждом шагу) он уже в каком-то смысле стал местной знаменитостью, о которой, естественно, слагают легенды. Так, по одной версии, он — бывший высококлассный спортсмен, по другой — студент, доводящий свою вдвое увеличенную стипендию хотя бы до официального уровня бедности.

Враки. У парня просто нет другой работы, нет другой специальности, а эта представляется ему и легко усвояемой, и перспективной, поскольку, чтобы чистить обувь, надо многое знать: и о туфлях-ботинках-сапогах, и о том, из чего они сделаны, и о том, каким именно кремом их нужно питать и чистить. Он, по-видимому, сам нарисовал свою нехитрую вывеску (говорит, что рисовал приятель…), извещающую, что здесь борются за чистоту вашей обуви, и уже пострадал за это в перебранке с неким священнослужителем, не одобрившим копытце, изображенное вместо дамского каблучка.

Его контакты с официальным миром ограничились благодарностью одному хорошему человеку. «Ну какая же это взятка?!» — возмущенно говорит он, наотрез отказываясь развивать тему, и с негодованием отбрасывает наносимый на его рабочее место бумажный крещатицкий сор. — Все вокруг должно быть чисто — и обувь, и улица», — продолжает он и тут же рассуждает о наказании для тех, кто мусорит.

Он не мечтает ни о каких высоких должностях. Не хочет стать ни мэром, ни, тем более, президентом. Он надеется, что с приходом осени у него будет больше клиентов и он сможет купить книгу о любимом художнике Васильеве, так рано ушедшем из жизни… И все же плохо, что он не мечтает стать президентом. Значит, наша страна еще не уверила его в том, что и у него, и у тех, чьи туфли он сегодня чистит, равные возможности. Одна надежда, что когда-нибудь и мы дорастем до американских и европейских стандартов. И в части чистоты, и, что гораздо важнее, по уровню веры в свою страну. Но начинать надо, конечно, с чистоты. Если президентом, естественно, дано стать не всякому, то чистильщиков у нас должно быть гораздо больше, чем теперь. И мечтать им нужно смелее.