Отложенная интеграция

Первое мая — день, когда официально произойдет первое масштабное расширение Европейского Союза на Восток. Возможно, к тому времени уже состоится очередной перенесенный раунд переговоров по Плану действий Украина — ЕС. Два события отражают вполне реальную ситуацию: по западной границе Украины проходит водораздел между Европой и более «Широкой Европой». Какой бы мягкой не была эта новая линия деления, она все равно будет существовать в ближайшей перспективе как данность. После первого мая может наступить «тяжелое похмелье», считают некоторые польские эксперты, пытаясь сдержать общую эйфорическую настроенность. Что касается Украины — ее «европейскость» с ее достижениями и потерями будет определяться в лучшем случае через несколько лет — когда процесс «пищеварения» в Европейском Союзе продемонстрирует успехи первого расширения. И можно опять будет говорить о том, что согласно учредительному договору ЕС давать заявку на вступление в Союз может любая страна, расположенная в Европе, которая отвечает необходимым критериям («копенгагенским»).

Само по себе перенесение очередного раунда переговоров по Плану действий Украина—ЕС не означает ничего особенно плохого или хорошего. В условиях, когда речь идет о состоянии, качественное и даже количественное измерение отношений между Украиной и Европейским Союзом только начинается, трудно ждать радикальных революционных изменений в мышлении по обе стороны. Значительно большее значение будет иметь то, что Украина завершила переговоры по заключению протоколов с новыми странами- членами ЕС об их присоединении к Соглашению о партнерстве и сотрудничестве. Протоколы будут действовать еще не менее чем два года, несмотря на то, что ни его положение, ни его характер давно не отвечают реальным потребностям сторон, и тем более — возможным перспективам. Еще большее значение будет иметь предоставление или непредоставление Европейским Союзом Украине статуса страны с рыночной экономикой при антидемпинговых расследованиях. Здесь в последнее время был ряд довольно оптимистических заявлений премьер-министра Януковича и других главных представителей украинского правительства, но не было ни одного четкого и понятного ответа из Брюсселя. Возможно, еще большее значение будут иметь в ближайшей перспективе реальные шаги украинской власти на всех уровнях по действительному, а не декларируемому привлечению западных инвестиций — для начала хотя бы в пограничной зоне. Как правило, климат и характер политических отношений меняются тогда, когда другую сторону удается убедить в своей значимости. В случае с ЕС это будет означать также, что ЕС может пойти навстречу тогда, когда присутствие французского, немецкого, британского, итальянского капитала будет не просто значительным или заметным.

ЕС не склонен принимать во внимание украинские заявления о потерях страны в краткосрочной перспективе от расширения ЕС и прекращения действия особых торговых режимов с несколькими странами (в Киеве называют цифры до $500 млн.) С одной стороны, этой проблемы можно было бы избежать, будучи членом Всемирной торговой организации — это дает возможности защищать свои интересы. С другой же стороны — и объем, и структура украинского экспорта в страны-члены и страны-кандидаты на вступление в ЕС за годы независимости могли бы претерпеть те изменения, которых требуют тенденции современного развития. Новый барьер, который возник на западной границе Украины, часто называют «шенгенской стеной» — ведь после падения берлинской стены возникли препятствия для общения между соседями, обусловленные тем, что Украина находится в «черном списке» стран— членов Шенгенского соглашения. С одной стороны, это обусловлено тем, что через территорию страны ежегодно немалое количество жителей Индии, Вьетнама, Пакистана, Китая и других стран пытается найти путь в сытую и благополучную Европу. Эту проблему — при соответствующей помощи со стороны ЕС решить можно, хотя процесс иногда напоминает неплохо налаженный международный бизнес, чем просто проблему. Но Украина сама является экспортером нелегальной «черной» рабочей силы, как в свое время — Польша, Югославия, Чехия. Этот очевидный факт плюс зависимость мышления от стереотипов времен «холодной войны» предопределяет явное нежелание Запада как-то обсуждать этот вопрос — и в то же время Украина практически ничего не сделала для того, чтобы люди с удовольствием работали дома, выезжая в Западную Европу по делам или ради туризма.

Бодрые рапорты в Киеве по поводу Единого экономического пространства также создают проблемы для самой Украины: учредительные документы ЕЭП и заявления представителей России недвусмысленно устанавливают приоритетность Москвы в принятии решений, подчиненность многих моментов торговой, тарифной, даже валютной политики ее интересам, образование со временем таможенного и валютного союза. В Киеве говорят о том, что ждут от ЕЭП только зоны свободной торговли без исключений. Говорят также и о том, что ЕЭП является своеобразным ответом на расширение ЕС. На Западе спрашивают по этому случаю — так на самом ли деле Украина хочет если не в ЕС, то по крайней мере, углубить отношения с ЕС?

Копенгагенские критерии не являются четкими. Они только говорят о демократическом строе, свободе прессы, конкурентоспособной рыночной экономике. Вряд ли путь к этим критериям пролегает через ЕЭП.