Подпольный горком собрался в Киеве

В этом доме до сих пор живет хозяйка явочной квартиры, ставшей последним штабом киевского подполья, — Ольга Моисеевна Светличная.

По традиции накануне праздника — Дня освобождения Киева — у нее в гостях собрались подруги военных лет — Александра Павловна Бойко и Валентина Тимофеевна Шубина. И, несмотря на неважное самочувствие — все-таки 88 лет, — Ольга Моисеевна рада гостям, тепло и трогательно принимает своих «милых девочек». Приход на явочную квартиру корреспондента «Дня» ветераны встретили с одобрением: «Молодежь нас не часто жалует...»

А сколько людей здесь собиралось еще совсем недавно! Воспоминания, слезы... Люди уходят. Их — самых близких и дорогих — с каждым годом становится все меньше. Не так давно не стало Брониславы Петрушко, возглавившей работу подпольного горкома после того как летом 1942 года гитлеровцы арестовали и казнили многих подпольщиков.

...Остаться в захваченном немцами Киеве — жене военного летчика, еврейке, да еще и с двумя маленькими детьми на руках — уже было поступком. К тому же, у Ольги Светличной не было в Киеве ни друзей, ни знакомых. Накануне войны она с детишками жила в авиагородке на Соломенке, а муж Василий в это время сдавал вступительные экзамены в военную академию в Москве.

Эвакуироваться вместе с другими семьями военных летчиков она не захотела — не верилось, что немцы возьмут Киев. Когда же город был захвачен врагом, пришлось ей выйти со своими ребятишками на улицу и назваться «погорелицей». Благодаря чему удалось обрести крышу над головой — в этом самом доме, где на первом этаже жил сам голова Ярославской управы города, а по соседству — полицай.

Как прокормить детишек? После того как закончились вещи, пригодные для обмена на продукты, Ольга взялась печь пирожки, булочки, разную снедь и торговать ими на Евбазе, что на месте нынешней площади Победы.

На базаре молодая женщина вслушивалась в разговоры, пыталась понять, что делается в городе — никак не хотелось верить в то, что люди смирились с «новой властью». Со временем появились знакомые, удалось на время торговли пристроить детей в хорошие руки. Одной из подруг Ольги стала Бронислава Петрушко, которая по поддельным документам тоже звалась Ольгой. Через некоторое время между женщинами произошел серьезный разговор. Бронислава предложила Ольге устроить у нее явочную квартиру Зализнычного райкома. Светличная сразу согласилась.

Жизнь изменилась: с утра — на базар, вечером — принимать «гостей». Да не просто принимать, а всех накормить, кому сделать перевязку, кому помочь с одеждой. Здесь же подпольщики писали листовки, хранили оружие, прятали бежавших из плена и концлагерей людей. Когда же прерывалась связь с партизанами, Ольге приходилось брать детей и с какой-нибудь легендой идти на левый берег — «на контакт»...

С приближением советских войск все больше радости и надежды несли подпольщикам сводки Совинформбюро. К лету 1943 года все высшие гитлеровские чины, а также службы СД и гестапо покинули Киев. В городе оставались только части полевой жандармерии и военной разведки. В этих подразделениях на немцев работало много полицаев. Они-то, боясь за свою жизнь и стремясь выслужиться, и устроили напоследок жестокую травлю киевских подпольщиков. Один за другим посыпались аресты. Полицаи обходили дома, оцепляя целые кварталы, хватая всех подряд. А в конце октября, когда наши войска подходили уже к Днепру, ищейкам удалось-таки выследить и арестовать «двух Ольг».

Тот промозглый октябрьский вечер, когда полицаи пришли забирать Ольгу и Броню, Александра Павловна Бойко и по сей день помнит во всех мельчайших подробностях. Издалека заметив у подъезда черную машину жандармерии, она затаилась во дворе напротив.

— Броня кричала на всю улицу, когда полицаи вывели ее из дома, — вспоминает Александра Павловна. — Она вырывалась и даже пыталась бежать. Своим криком она спасла всех, кто в это время шел на явку, а также товарищей, спрятавшихся в другой квартире этого же дома.

Александру Бойко, до войны работавшую в финотделе Ленинского райисполкома, на квартиру к Ольге Светличной впервые привела ее довоенная подруга Зина Мироненко. Она и представила Шуру Бойко Брониславе Петрушко.

Александра Павловна смеется, вспоминая об этом:

— Петрушко взглянула на меня и говорит Зине: «А это еще что за фифочку ты привела?» Я очень волновалась перед этой встречей, поэтому сделала прическу и надела свое лучшее платье и туфли...

Так Шурочка Бойко стала подпольщицей. Работала она на железной дороге, распространяла листовки, выполняла различные задания...

Вместе с Петрушко арестовали и Ольгу Светличную; хорошо еще, что дети в это время были у людей. Сама она чудом осталась в живых: фашистам уже просто некогда было расстрелять всех арестованных.

А Брониславе Петрушко на второй день удалось бежать из-под ареста, уж ее-то наверняка бы не пощадили. Через форточку, под носом у охраны, она выбралась на улицу и скрылась в хорошо знакомых киевских переулках. Смелая женщина укрылась у надежных подпольщиков, живших неподалеку от здания «Абверштелле», на бульваре Шевченко, — у супругов Тамары Подлесной и Александра Кривца. К вечеру следующего дня Александр Кривец вместе с двумя молодыми девчонками-подпольщицами вывез Брониславу на «полуторке» в село под Васильков, где жили родители Георгия Шубина — руководителя подпольной организации киевского трамвайного управления. Одной из сопровождающих была жена Шубина — Валя.

Вот как она сама вспоминает об этом:

— На выезде из города нашу машину остановили фашисты. Пока Саша Кривец предъявлял документы, мы с Еленой Заниной выскочили из машины и начали петь, плясать, посылать немцам воздушные поцелуи, в общем — делали все, чтобы как-то отвлечь их внимание от машины. А Броня, закутанная в разное тряпье, лежала в кузове. Все обошлось благополучно. А через неделю все вместе возвращались в освобожденный Киев.

Пятьдесят пять лет спустя сидят в своей бывшей конспиративной квартире три хрупкие женщины и вспоминают годы оккупации...

Они спасли десятки людей в свое время от гибели. Они сегодня даже не помнят, скольких детей, сколько молодых ребят и девчонок с помощью поддельных документов уберегли от угона в Германию, каждый раз ставя на карту свои молодые жизни.

Для нас, которым сегодня примерно столько же лет, сколько было подпольщикам в годы оккупации, по-новому звучали обыденные для этих замечательных киевских стариков слова:

— Мы были молоды, дерзки, любили жизнь, любили Родину. И ради победы — Киев — НАШ ГОРОД! — шли на все, совершенно не думая об опасностях... Сейчас это все вам трудно себе представить...