Погибла... в эпицентре

«Я думал, что хотя бы к годовщине гибели Стаса Маркелова и Насти Бабуровой выйдет какой-либо фильм или сюжет. Но в этот день не было ни единого упоминания в российском телеэфире об этом событии. Вообще ни одного! Более того, в этот день прошел митинг свыше тысячи людей на Петровке, а затем — на Чистых прудах, но ни один телеканал не показал, что там происходило, как этот митинг разгоняли, как применяли газ и дубинки. А затем еще и говорили, что ничего такого не было. Я там снимал. И эти кадры вы тоже увидите в фильме, — так объяснил известный российско-украинский режиссер Валерий Балаян то, что мировая премьера (так заявлено организаторами) его фильма «Любите меня, пожалуйста!» проходит именно в Киеве в рамках VII Международного фестиваля документального кино о правах человека «Docudays UA». — В России пока еще нет перспективы показать эту ленту, и вряд ли в ближайшее время она появится.

«Любите меня, пожалуйста!» — это фраза из письма российской журналистки украинского происхождения Насти Бабуровой своим родителям в Севастополь, которое она написала за несколько дней до своей гибели от рук киллера-нациста. Читатели «Дня» уже знакомы с историей Насти, с ее родителями и друзьями из материала Николая Семены с похожим заглавием: «Прошу вас, любите меня, пожалуйста!» («День» №24, 13 февраля 2009). Убийство Насти и Стаса, как и десятков других правозащитников и журналистов в России, — очередной виток (пусть простят родные погибших за сухость фразы) в развитии одной из самых страшных проблем, с которыми в ХХІ веке придется бороться не только России.

В синий зал Дома кино, где проходил премьерный показ фильма Валерия Балаяна, людей пришло больше, чем ожидалось. В переполненном помещении были единомышленники Насти (правозащитники, участники движения «Антифа»), многие из них были знакомы со Стасом Маркеловым, журналисты и просто заинтересованные. Специально на показ из Севастополя приехали родители Насти — Лариса Ивановна и Эдуард Федорович Бабуровы. Пришли и те, кто взглядов журналистки не разделял. Кто знает, какие намерения были у последних. Возможно, просто интересовались. Возможно, хотели высказаться. А может, применить другие, кроме словесных, аргументы. Но до конца встречи они не остались и быстро ушли.

Немного о самой ленте. Перед показом Валерий Балаян несколько раз попросил прощения за низкое техническое качество фильма, которому всего лишь три дня «от роду» и который сделан фактически на «средства бюджета семьи» режиссера и исключительно его собственными силами. Однако сюжет настолько эмоционален, что вряд ли во время просмотра кто-то из зрителей обратил внимание на технические недоработки. Построен фильм на контрасте. С одной стороны — родные, близкие, коллеги Насти Бабуровой и Стаса Маркелова, их правозащитная деятельность и митинги их единомышленников; рассказ об убийстве, похоронах. С другой — русские праворадикальные организации (неофашисты), интервью с ними, их пропагандистские ролики и их практическая деятельность (избиение представителей нац- и сексменьшинств). От всего этого становится жутко. Однако, понятно, что цель режиссера — не только испугать. Совсем непрозрачно, устами своих героев он говорит о том, что процветание неофашистов в России позволяет система власти. Герои фильма повторяют: митингам праворадикальных сил правоохранительные органы не препятствуют, тогда как демонстрации правозащитников, левых и леворадикальных движений обязательно разгоняются силовыми методами.

В целом отношения российского правозащитного движения с властью — отдельная, мало скрываемая линия в фильме. Красноречивый факт: до переезда Насти в Москву ее кумиром был Владимир Путин. Из-за его увлечения самбо, Настя сама стала самбисткой. Однако уже через полгода работы в столице России ее отношение к российской власти кардинально меняется. «Она приехала очень наивной», — констатирует в фильме подруга Насти Марина.

Инициатива Валерия Балаяна еще должна быть достойно оценена. И из-за его самоотверженной и отважной работы, и из-за веса проблемы, которую он поднимает. Да, фильм не дает ответа на вопрос, как быть или как с этим бороться. Однако наталкивает на размышления и заставляет хоть немного углубиться в проблему.

В эфире «5 канала» в прошлую пятницу Оксана Пахлевская говорила о российских проблемах. По ее словам, РФ — образование, которое силой удерживает большие и очень разные социокультурные образования, которые не контактируют между собой. Следовательно, эти части обречены на взаимную борьбу. Не нужно ходить далеко в прошлое. Пример — вчерашние взрывы в московском метро. Рано или поздно в «русской» России (не во власти, а в обществе) должен был назреть ответ на насилие со стороны «кавказцев» (которое, собственно говоря, является тоже ответом на оккупацию — да кто же так глубоко думает?). Так и зародился феномен русского неофашизма, подогретый внешней политикой экспансии (которая, к сожалению, не отвечает глобализационным вызовам времени) и внутренней системой власти силы.

Во время дискуссии после показа была попытка (от «Газеты 2000» — какая странность!) снять обвинение с российской власти. Мол, неофашизм сейчас — «мировая мода». Совсем недавно, в том же синем зале Дома кино, привел пример журналист, был представлен фильм шведского режиссера Ханны Скёльд «Эти противные стариканы» о том, как молодая девушка-неонацистка перевоспитывается, присматривая за старыми немощными людьми. На такое сравнение Валерий Балаян метко ответил, что он не может себе представить, как герои его ленты — бритоголовые качки — присматривают за бабушкой. Да и, судя по фильму о русском неофашизме, вряд ли такой стиль жизни соответствует его идеологии. Правильнее для них, по словам одного из рассказчиков, подлить яд в водку бездомному.

Еще одна попытка от «Газеты 2000» — приравнять украинских националистов к русским неофашистам. Для меня лично разница очевидна, думаю, для многих читателей «Дня» — тоже. Кто не понимает, советую сравнить два сайта — «Бандерівець» (упомянутый журналистом «Газеты 2000») и Славянского союза.

Хотя в этой теме есть несколько важных аспектов. Во-первых, мода на неофашизм действительно распространяется. Не только в России, но и в той же благополучной Швеции или, скажем, Чехии. Украина как все еще буферная зона здесь в особой опасности. «У Украины безвизовый режим и с Европой, и с Россией. Именно Украина становится местом, где тихо и беспрепятственно контактируют русские и европейские неонацисты. И думаю, СБУ об этом знает», — заметил Валерий Балаян.

Второе. Украинские СМИ, ни украинское общество в целом не готовы противостоять такой беде? По словам Эдуарда Бабурова, среди украинских СМИ только газета «День» отозвалась на трагедию не только для их семьи, но и для всей страны! В конце встречи в Доме кино кто-то из собравшихся предложил объединить усилия, чтобы все-таки протолкнуть ленту Балаяна на украинские телеэкраны, мол, общество слишком мало знает об этой проблеме.

В-третьих. Все присутствующие на показе беспрекословно признавали, что масштабы проблемы неонацизма в России и Украине — не сравнимы. Однако несколько россиян — участников дискуссии повторяли, что проблема неофашизма не может быть сугубо российской. «Не думайте, пожалуйста, что это только российская проблема», — предостерег Валерий Балаян. Кто-то из россиян сказал, что, конечно, можно сидеть и тихо радоваться, что в Украине «нациков» меньше, а можно уже сейчас противостоять этой беде.

Скажу от себя. Я действительно рад, что у нас «нациков» меньше. Гораздо меньше! (В России насчитывается 144 фашистских группировки). Да, я не отрицаю факт их существования в Украине и знаю о фактах убийства темнокожих иностранцев. Этому, бесспорно, должно быть противодействие и криминальная ответственность. Однако что-то мне подсказывает, что даже сама природа происхождения неонацизма в Украине и России — разная. (В настоящий момент не принимаю во внимание тех, кто подражает своим русским коллегам, а такие есть). Попытка разыграть неофашистскую карту в Украине была — после убийства Максима Чайки в Одессе. Не вышло. В настоящий момент задача — не допустить политизацию этого вопроса на будущее. Слово за СБУ. А разницу между украинским и русским неофашизмом еще придется выяснить.

Теперь о Насте. Ее девизом были слова «Мое Отечество — все человечество». Она так и жила. И говорила, что не хотела бы жить ни в Москве, ни в Киеве, а в нормальной спокойной европейской стране. А боролась она в самом эпицентре. Герои ленты говорят, что убийство Бабуровой и Маркелова отбросило страну назад, а в Кремле, наверное, вздохнули с облегчением. Отец Насти говорит, что после этого убийства процесс распространения праворадикального движения в России уже стал неуправляемым.

Рядом с этой ситуацией живем мы. С открытыми дверями — без демаркированных границ и без информационной стены безопасности. Почему-то припомнился случай с одной из киевских конференций годичной давности. Автор «Дня», российский либерал Игорь Чубайс говорил, что «Украина — последняя соломинка для тонущей России». Слова Юрия Афанасьева в ответ: «Не слушайте их. Бегите подальше от Москвы!»