Помощники или эксплуатируемые?

«Все лучшее — детям!» — припоминаете такой лозунг советской эпохи? Эпоха ушла, и вместе с ее уходом начали формироваться явления нового времени, нуждающиеся в своем осмыслении и оценке. Среди них сегодня, 1 июня — в День защиты детей и в преддверии 12 июня — Всемирного дня борьбы против детского труда, хотелось бы обратить внимание на труд детей. Имею в виду не любую работу, к которой мы, родители, в той или иной мере, привлекаем своих чад, а работу, которая на языке документов называется «самые худшие формы труда детей».

Хотя мы сталкиваемся именно с такой работой детей едва ли не ежедневно, она стала для многих настолько обычной, что мы даже не отличаем «трудотерапию» от эксплуатации, не отдаем себе отчет в ее видах, мотивации к ее осуществлению, ее непростых и неоднозначных последствиях для детства. Между тем, как признано международными документами, в каждом случае, когда работа идет вразрез с потребностями развития ребенка, препятствует его полноценному всестороннему становлению как личности, деформирует ценностные установки и искажает самооценку, иначе говоря, ломает его детство и его «Я», мы можем говорить именно об эксплуатации.

Как чаще всего действуем мы, взрослые, в знакомой ситуации: в вагоне поезда метро к нам цепляются дети с просьбами дать денег? Традиционные модели реагирования известны — кто-то из нас просто отворачивается, кто-то возмущается, кто-то же впопыхах дает копеечку. И только единицы сообщают о том, что здесь попрошайничает ребенок, дежурному по перрону, милиционеру или сотрудникам Службы по делам детей, которые знают, что делать дальше. Самому тоже можно информировать специалистов бесплатной Всеукраинской детской линии 8-800-500-21-80, которые обязательно отзовутся и помогут ребенку.

Менее явной для жителей больших городов, но достаточно распространенной является работа детей, которые «зарабатывают» в сельском хозяйстве, в «копанках» по добыче угля, работая наравне с родителями или вместо них.

Что же касается условий, в которых живут и работают дети, которые попрошайничают, втягиваются в проституцию, наркодиллерство, уличную торговлю, привлекаются к перепродаже вещей (нередко краденых), нечего и говорить. Каждому понятно, что такие «работники» на нелегальных, не признанных государством видах работ лишены любых прав, они не заключают трудовое соглашение хотя бы потому, что такой работодатель — по определению преступник, они не вступают в несуществующий профсоюз, их работа оплачивается минимально, а то и вообще не оплачивается, не говоря уже о том, что их здоровье, да и сама жизнь подвергаются огромному риску.

Что же толкает детей в тот сектор, где им в принципе не следует находиться? У каждого ребенка своя весомая причина, из-за которой он попадает в эксплуатацию. Одних к этому принуждают — зачастую даже собственные родители. «И что тебе даст эта школа?», «да пусть ребенок работает», «лучше пусть работает, а не бездельничает», «ну что в этом плохого, он что — ворует?», — таков основной и наиболее распространенный лейтмотив в словах сторонников труда детей, и их ребенок уже не знает другой жизни.

Нередко низкие семейные доходы провоцируют у самих быстро взрослеющих детей стремление хоть как-то улучшить материальное положение семьи. По информации официальных источников за 2007 год, в которых почему- то приводятся «самые свежие» данные за 2005 год, у 27,1% украинских семей уровень потребления на одного человека ниже черты бедности, то есть не может удовлетворять основные потребности. По прошлогодним признаниям руководителей минсоцтруда, по состоянию на июнь 2006 года зарплата 2 млн. 76 тысяч украинцев была меньше прожиточного минимума для трудоспособных лиц, то есть меньше 496 грн. В данном социальном сегменте прослеживается закономерность занятости детей в зависимости от состава семьи — с ростом численности семьи растет и привлечение детей к различным видам и формам труда.

Есть группа (разрозненная) детей, которые самовольно (после нескольких удачных попыток) выбирают путь обогащения, и такие случаи свидетельствуют, что не только неподобающий материальный уровень семьи следует считать основной причиной труда детей. Почти 20% юных работников, как свидетельствуют данные Государственного доклада о положении детей в Украине за 1997 год, тогда оценили благосостояние их семей как среднее. И их побуждало к заработку стремление к самостоятельности, материальной независимости от родителей. В таких случаях, очевидно, речь должна идти о пересмотре модели воспитания внутри семьи, о созвучных возрасту формах и способах привлечения детей к семейному бюджетированию.

Никто станет возражать — детей следует приучать к труду, но есть одно «но», о котором мы уже говорили в самом начале. Необходимо, чтобы труд не препятствовал всестороннему полноценному развитию ребенка, чтобы он не убивал в нем все детское. Но ведь добрая треть из тех 30 тысяч (!) детей Украины, которые не посещают школу, не учатся именно из-за того, что принудительно или добровольно, на собственные потребности или на потребности семьи — зарабатывают. («А зачем мне учиться, если я и без того уже зарабатываю 8 тысяч?» — подтверждают нежелание учиться и отказ от дальнейшего образования слова мальчика, участника одной из недавних телепередач). И в каждом таком случае, которому не должно быть места, убивается возможность адекватной социализации. И уже не столь отдаленным следствием не в меру раннего взросления становится возникновение других обезображенных социальных связей. Эти дети ужасно рискуют своим будущим. В самом лучшем случае они будут воспроизводить такие модели поведения со своими детьми. В самом худшем — под угрозой сама жизнь ребенка.

Наряду с этим мы имеем не только труд детей в его наихудших проявлениях, то есть такой, который препятствует полноценному развитию ребенка, входит в противоречие с его потребностями как всесторонне развитой личности (в отличие от воспитательной функции труда), но и с новыми формами скрытого использования детского труда. Во всяком случае именно о нем, на мой взгляд, следует говорить, когда взрослые преступают грань в своем стремлении вывести ребенка «в люди». Что значит сегодня модельный бизнес, в котором работают даже 4-5- летние? Что такое юные актеры, певцы, музыканты, спортсмены, цирковые артисты? Я спрашиваю у вас, родители, — кто дает согласие на то, чтобы ребенок на протяжении длительного периода выступал на сцене? Оплачивается ли его труд в тех случаях, когда он участвует в профессиональных (то есть платных для зрителей) концертных и зрелищных мероприятиях? Как нормируется такой труд? Как оформляются такие отношения? Как и чем с ребенком рассчитываются? Если родителям оплачивается участие их ребенка в мероприятии, кто распоряжается деньгами? Если деньги получают дети, это значит, по меньшей мере, что во многих положениях ошибается (или все же, нарушается?) наш Кодекс законов о труде, в соответствии с которым не допускается принятие на работу лиц до 16 лет. Имеем серьезную проблему, порожденную отчасти рождением новых социальных групп и новых ценностей, замещающих развитие дарований и умений ребенка новыми формами их эксплуатации. И это тема для отдельного непростого разговора, контуры которого сейчас можно только наметить.

Клубок видов и форм эксплуатации детей переплетается все туже. Тех усилий, которые прилагаются государством и программой Международной организации труда для искоренения самых худших форм труда детей в Украине, явно не достаточно. Государству нужно оценить и квалифицировать новые социальные явления, связанные с привлечением детей к труду, выработать адекватные решения. А пока озабоченные государственные мужи обмозговывают свое, мы, общество, мы, взрослые, как минимум, не должны быть безразличными. Возьмите ребенка за руку. Не откупайтесь от него, а защитите его. У ребенка должно быть детство.

Детям — все лучшее?