Превращение

Киевский театр марионеток, как и каждый кукольный театр, традиционно и ошибочно воспринимают как развлечение для детей. Во всяком случае, долгое время так и было: на этих подмостках проходили детские спектакли, постановки сказок. Пока несколько лет назад не грянула сенсация: в «Марионетках» сделали... «Вишневый сад» Чехова. Рецензию на этот спектакль, как и интервью с главным режиссером Михаилом Яремчуком, «День» уже публиковал. Поэтому, когда я услышал, что на улице Сагайдачного поставили шекспировского «Макбета», удивления уже не было, скорее, заинтригованность: можно ли на маленькой сцене, еще и с марионетками воплотить столь сложный текст? Тем более, у «Макбета» в профессиональной среде — дурная слава. Пьеса очень страшная, британские постановщики называют ее «Шотландская пьеса» или «Эта пьеса» из суеверия, что от называния оригинальным именем со спектаклем непременно случится какая-нибудь неприятность.

Уже по сценографии было заметно, что Яремчук нашел свой путь овладения материалом. Задник, сама сцена, большинство предметов имеют желтовато-серый цвет старой бумаги, а текст «Макбета» (отрывки на староанглийском языке) написан прямо на свободных плоскостях. С потолка свисают грубые верёвки, в настиле — два люка, из которых извлекают в ходе пьесы различные предметы. Песок, камни, дерево, некрашеная ткань, вода, огонь на свечах, шахматные фигуры — ничего лишнего, все функционально, пространство сцены используется до последнего миллиметра.

Вот из этой полупустынной среды и являются три ведьмы, или, согласно интерпретации режиссера, Веды (Борис Книженко, Вадим Лавринюк, Станислав Щекин), напророчившие Макбету злую судьбу. Гибкие бесполые существа в облегающих сероватых одеждах — настоящее отродье пустыни, странная смесь паяцев, мелких демонов и путешествующих жонглеров. Они ни минуты не стоят на месте, они играются со всем, что видят, и предстают во множестве воплощений: от живых актеров до разнообразнейших — и миниатюрных, и в человеческий рост — кукол.

Что касается супругов Макбет, то центр сцены с марионеточными бечевками принадлежит им. Но насколько ловки, изменчивы и всепроникающи Веды, настолько прямолинейны и пафосны герои Вадима Кожевникова и Виктории Топчий. Именно они, в их коричневых костюмах, с закрашенными будто под древесную кору бурыми лицами и выглядят марионетками, куклами в руках судьбы, а судьба — как раз парафия Ведьм.

Основной сюжет пьесы Яремчук умещает в менее чем полтора часа спектакля, но этого времени ему вполне хватает. Он сосредотачивается на двух важнеших событиях: пророчестве ведьм и убийстве короля Данкана. Самое главное преступление Макбета подается очень простыми (как и все в спектакле) средствами: из-под пола достают несколько капустных голов, и Макбет лихо, неистово рубит эти головы настоящим, не бутафорским тесаком.

Вещи здесь — тоже исполнители ролей, их круговорот захватывает Макбета в заколдованный круг, превращая его в такую же игрушку в чужих руках. Именно потому так поражает неожиданно приглушенный финал. Макбет не ведет свой последний бой напрямую, деперсонализация доходит до крайней степени — даже его смерть разыгрывают Веды маленькими потешными куклами в стиле вертепа, цитируя народную драму о царе Ироде. И вот именно после того в главном герое появляется что-то человеческое. Он тихо, выступив на авансцену, проговаривает слова о смерти Данкана — и это если и не приводит к катарсису, то еще долгим эхом отзывается в памяти после спектакля.

На самом деле об этой постановке можно еще много говорить, но лучше посмотреть. Потому что таков театр: точной фиксации не поддаётся, живет одним лишь ускользающим жестом, но — вот ведь чудо — именно это неуловимое движение и составляет его суть.