Свобода страшнее неволи,

По данным Главного управления исполнения наказаний МВД Украины, сейчас отбывают наказание за кражи без отягчающих обстоятельств 26,6 тысячи граждан, за уклонение от уплаты алиментов — 1,8 тысяч, более чем 1,2 тысячи — за совершение дорожно-транспортных происшествий и почти 500 человек — за уклонение от уплаты налогов. Можно одним росчерком пера сделать благородный жест и отпустить их «с миром»: ведь людям свойственно ошибаться. Но что ждет этих людей, получивших навсегда клеймо «ранее судимый», по эту сторону решетки?

«СВОБОДА ВАС ПРИМЕТ РАДОСТНО У ВХОДА...»

По словам начальника ГУИН МВД Ивана Штанько, в стране насчитывается 129 исправительно-трудовых учреждений для содержания взрослых, 11 — для несовершеннолетних осужденных и 32 следственных изолятора. На 1 июля нынешнего года в учреждениях по исполнению наказаний находилось 236 тысяч человек. Ожидается, что амнистия коснется как минимум 25 тысяч лиц.

По статистике, за первое полугодие нынешнего года повторно были осуждены по уголовным делам всего 2,5% амнистированных в минувшем году.

В прошлом году на место жительства в Жовтневый район города Киева по амнистии вернулось из мест не столь отдаленных 39 человек. Их возвращение — это всегда головная боль милиции. Ведь у многих не осталось ничего, а из «зоны» вместо привычного заработанного годами подневольного труда куша они привозят «клеймо» да нередко — туберкулез. Тюрьма — серьезное испытание для их семей. Их редко ждут и еще реже дожидаются. Все, кроме милиции.

«КРЕСТНЫЕ ПАПЫ» В МИЛИЦЕЙСКИХ ПОГОНАХ

Каждый месяц только в этот район возвращается около тридцати «блудных сыновей». В обязанности райотдела входит не только их учет и надзор, а, возможно, и розыск. Освободившихся граждан надо прописать, предложить работу, организовать медосмотр. Самое сложное — найти человеку жилье. Ведь, как правило, обретя свободу, они остаются на улице. По закону через полгода после приговора суда их автоматически выписывают из квартиры. 31-летнему Ивану К., к примеру, вернуться было некуда: мать умерла, а квартиру жэк продал другому жильцу. Судиться? Но с кем и на каких основаниях? Помощь пришла от милиции. Василий Панфилкин, инспектор отдела по работе с участковыми инспекторами, пользуясь личными связями, устроил его в Мытыщи, в тубдиспансер. Может, пока выздоровеет, и жилье найдется. По закону государственная администрация обязана предоставить бывшим заключенным жилплощадь...

ДВАЖДЫ ИЗГОИ

Еще сложнее найти работу. Для всех граждан Украины институт прописки при приеме на работу не играет значительной роли. Амнистированные будут находиться под так называемым надзором до погашения судимости. Во многих странах, чтобы помочь человеку скорее реабилитироваться, «органы» специально скрывают его тюремное прошлое. У нас наоборот: соседей, сослуживцев по работе будут периодически расспрашивать о поведении поднадзорного, напоминая ему в очередной раз, что он «другой».

ЖИЗНЬ С ЧИСТОГО ЛИСТА.  ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ

В столичном центре занятости населения утверждают, что могут трудоустроить всех амнистированных граждан. По закону предприятия не имеют права отказывать судимым гражданам в работе, если их трудоустройство происходит через центр. Но в этом случае, по словам начальника отдела информации Вячеслава Михайлова, речь идет только о рабочих профессиях. Преступивший закон теряет стаж, квалификацию и может рассчитывать на самое минимальное пособие по безработице.

УЙТИ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ

В то же время один заключенный, находящийся в местах лишения свободы, обходится стране в нынешнем году в среднем в 101 гривню в месяц. В Швейцарии в местах лишения свободы находятся только 6% лиц из числа осужденных за уголовные преступления, в Германии — 7%, в Англии — 10%. В Украине этот показатель в минувшем году составил 35,2%, а за первое полугодие 1998 года — 36,8%...

А КАК К ГРЯДУЩЕЙ АМНИСТИИ ОТНОСЯТСЯ САМИ ЗАКЛЮЧЕННЫЕ?

Пользуясь случаем, корреспондент «Дня» задал этот вопрос нескольким пребывающим в местах лишения свободы гражданам. По просьбе последних их фамилии не указываются, как и не называется номер «учреждения», в котором они находятся.

Михаил П., 42 года, киевлянин:

«Я думаю, что скоро попаду в тюрьму опять. Почему? Я провел в колонии строгого режима восемь лет. За это время у вас там все изменилось. Мне страшно выходить. Здесь тоже «не сахар», но по каким законам нужно жить в тюрьме — я знаю. А «ваши» законы мне не знакомы.

Жена меня бросила. Я даже не знаю, где она сейчас живет. Квартиру нашу продала, так что идти мне некуда. Выйду, подышу свежим воздухом и вернусь обратно...»

Николай, 50 лет, сумчанин:

«Раньше проще было. Мы здесь работали и перед освобождением получали какую-то сумму денег. Она, конечно, была небольшая, но ее хватало хотя бы для того, чтобы добраться до дома. Теперь же работы нет и денег тоже нет. Если бы родственники были — помогли, но я один. Мать полгода назад умерла, мне соседи написали. В доме матери старший брат с семьей живет, я ему не нужен. Не знаю, куда я пойду...»

Виталий, 35 лет:

«Раньше районные отделы милиции заставляли работать, трудоустраивали. Не Бог весть какую работу, конечно, предлагали, но у того, кто хотел на свободе задержаться, был шанс. А сейчас неизвестно, как устраиваться на работу, никто с судимостью не возьмет.

Я, например, восемь лет «отсидел». Все, чему в ПТУ учили, забыл. Ну ладно я, у меня хотя бы жена есть. Приедет в колонию в день освобождения, встретит. А другим как, у кого родственников нет? Ни дома, ни работы... Одна дорога — обратно в тюрьму...»

Василий, 41 год, харьковчанин:

«Что ни говори, а в тюрьме жить легче. Кормят только плохо, говорят, денег у государства нет. Зато крыша над головой, привык ко всем. А на свободе что? Неизвестность, совсем другой мир. Я его боюсь, он — меня».

Эрик Ваззолер родился 28 июля 1963 года в предместье Парижа. Являясь независимым фотографом с 1986 года, он постоянно сотрудничает с ежедневной газетой «Либерасьон» и выполняет заказы для Министерства молодежи и спорта. В настоящее время живет и работает в Париже.