Танцы со снегом

Киевская зима всегда казалась мне уютной и, как бы это странно ни звучало, теплой. Может, потому, что первая из тех зим застигла меня в патриархальном дворике на Татарке. Окруженное двухэтажными домиками, это было очень тихое и какое-то почти забытое место — хотя внизу, за несколько сот метров, почти круглосуточно шумели автобусная станция и Житний рынок. Снег никто не убирал, поэтому двор превращался в роскошный пушистый сугроб, в котором жильцы двухэтажек протаптывали узенькие тропки. Посредине рос старый развесистый клен, под ним стоял деревянный стол, на нем также высилась белая шапка толщиной в метр, что еще более придавало уюта.

А если невзначай нападет хандра, хорошо зайти в неспешный снегопад в парк, где старые ели растут рядом, стать, а еще лучше лечь, между ними и глазеть вверх, понемногу теряя любые мысли и печали внутри, смотреть и смотреть, как плавно несутся к тебе крохи твоего спасения; ничего не остается, только тишина, вечнозеленый колодец и мгновения снега, столь утешительно не заканчивающиеся.

Бывают другие, торжественные, дни, преимущественно в конце января, когда стоит хрустальный мороз, все белым- бело, и на деревьях иней, и солнце плывет по бирюзовому небосклону потерянной игрушкой, однако его лучей вполне достаточно, чтобы немного нагреть кроны тех деревьев. И тогда иней начинает опадать, и весь этот как будто промытый и вычищенный воздух наполняется мириадами блестящих ледяных иголочек, словно кто-то там наверху перетирает бриллианты в пыль.

Неплохо также, возвращаясь поздно вечером домой, обрадоваться виду абсолютно пустой, только что заснеженной улицы, и, пренебрегая тротуаром, отправиться пешком просто посредине, стать первым, вообще первым человеком, который идет по этой целине.

Или просто скатать в своем спальном районе огромного снеговика и, семеня утром на работу, усмехаться ему как старому знакомому.

Или, пока за окном снежит, сидеть около него с кошкой на коленях и наблюдать метель полудремотным глазом.

У каждого найдется видимо-невидимо собственных приключений с киевской зимой.

Она может быть строгой, а может — причудливой (или, как говорят занудные синоптики, аномальной), но с каждым, кто хоть немного любит ее, она обязательно станцует тур своего размеренного танца, — чтобы потом со степенным поклоном передать партнера в нервные руки замарашки- весны.