Толкование «сновидений»

Наблюдать за очередным перфомансом в зале заседаний Верховной Рады было неинтересно. Не потому, что плохо поработали шоумены из нынешней оппозиции, а потому, что реальной политической борьбы продемонстрированное стране зрелище почти не касалось. Политическую борьбу одни выиграли, а другие проиграли в другом месте и в другое время. Единственное, что помогало заставлять себя на это все смотреть, — любопытство: до какого предела может дойти фантазия части народных избранников? Борьбу и бокс в сессионном зале мы уже видели. Были и неудачные самоподжоги, и неубедительные голодания, и взаимные плевки друг в друга. Культура державотворчества достигла уже уровня постановки конструкций из депутатских тел, коллективного пения и индивидуальных декламаций под аккомпанемент примитивных технических средств. О безнаказанной порче государственного имущества и говорить не приходится.

Чтобы убедиться в практической неограниченности депутатской фантазии, автор обратился к закону Украины о статусе народного депутата. Закон указывает только на одну сдерживающую силу для необъятной неприкосновенности наших избранников — общепризнанные нормы морали, упомянутые в статьях первой и восьмой. А кто у нас определяет, что является общепризнанным? Конечно, те же самые народные депутаты. Это же они приняли недавно закон об охране нашей морали, подробно, со знанием дела выписав признаки порнографии.

Внимательно перечитав Конституцию и закон о статусе депутата, приходишь к выводу, что ограничить депутатов в проявлениях их индивидуальности могут только сами депутаты. Помните поговорку о развращающей власти? Так где же предел распущенности отечественного депутата? С песнями в сессионном зале еще можно смириться. Парламентарии вольны также танцевать, делать акробатические упражнения, играть в спортивные игры, устраивать непосредственно в зале временные и постоянные лагеря. Все это не запрещено законом. Охранник, который следит за порядком в помещении парламента, не имеет права остановить депутата, что бы тот ни делал. Ни в одном законе не сказано, что депутат не имеет права принести в зал заседаний автомат Калашникова или станковый пулемет «Максим». Нельзя прикасаться к депутату, если он начнет говорить или делать что-то откровенно неприличное, ломать стулья, громить трибуну, плевать на президиум, рисовать на стенах короткие слова. Где та общепризнанная черта, которую не могут переступить депутаты, очумелые от собственной неприкосновенности?

Автор далек от мысли, что часть оппозиционных депутатов сошла с ума на почве сопротивления конституционной реформе. Уверен, что каждый возглас, каждое дудение в дудку, каждый удар в барабан или лицо коллеги заранее планируются и просчитываются. Потом изучается реакция и делается следующий шаг. Исходя из зоны действия предыдущих договоренностей, оппозиционные парламентарии мгновенно превращаются в респектабельных должностных лиц, приравненных к государственным служащим первого ранга. Те, кто только что кричал, хрипел, толкался и кусался, принимают свой нормальный вид и готоы дать содержательное интервью. И напрасно. Почему бы не воспользоваться неприкосновенностью и не ударить в морду несимпатичному журналисту? Условия же не равны!..

Вряд ли стоит совершенствовать закон о статусе депутата, который с любовью к себе практически единодушно приняли наши избранники. Все возможные ситуации предусмотреть невозможно. Не ставить же ограждения и турникеты между президиумом и депутатскими местами. Достаточно предложить поющим, танцующим или перегрызающим компьютерную проводку депутатам тот вариант политической реформы, который их устраивает. Только не всем сразу, а каждому отдельно. Сразу появится больше покоя и взвешенности. Пережив наводнение, депутатская этика опять войдет в приемлемые берега. Пока не появится новый повод ломать микрофоны.