Уроки,

Пятнадцатая годовщина «бархатной революции» 17 ноября 1989 года, положившая конец длившейся 41 год коммунистической диктатуре в Чехословакии, — это повод задуматься над тем, что такое нравственное поведение и свобода действий. Сегодня мы живём в демократическом обществе, но многие — не только в Чешской Республике — до сих пор полагают, что они не являются настоящими хозяевами своей судьбы. Они утратили веру в то, что могут на самом деле влиять на политические преобразования, и тем более на направление развития нашей цивилизации.

В коммунистическую эпоху большинство людей полагало, что индивидуальные попытки изменить что-либо не имеют смысла. Коммунистические вожди настаивали на том, что система явилась результатом действия объективных законов истории, которые невозможно поставить под сомнение, а тех, кто отвергал эту логику, наказывали — на всякий случай.

К сожалению, образ мышления, благодаря которому держались коммунистические диктатуры, не исчез полностью. Некоторые политики и эксперты утверждают, что коммунизм просто обрушился под собственным весом — опять же, благодаря действию «объективных законов» истории. Значение индивидуальной ответственности и индивидуальных действий вновь преуменьшается. Нам говорят, что коммунизм — лишь один из тупиковых путей западного рационализма, поэтому достаточно было пассивно ожидать, пока он потерпит крах.

Те же самые люди часто верят в другие проявления неизбежности, такие, как различные якобы существующие законы рынка и прочие «невидимые руки», направляющие нашу жизнь. Поскольку такое мышление почти не оставляет места для индивидуальных нравственных действий, тех, кто выступает с социальной критикой, часто высмеивают как наивных моралистов или приверженцев элитаризма.

Возможно, это одна из причин, по которой через 15 лет после падения коммунизма мы вновь являемся свидетелями политической апатии. Демократию всё больше воспринимают как просто ритуал. В целом создаётся впечатление, что западные общества переживают определённый кризис демократической традиции и активной гражданственности.

Возможно, то, что происходит у нас на глазах, — это просто смена парадигмы, вызванная развитием новых технологий, и беспокоиться нам не о чём. Но возможно, проблема лежит глубже: транснациональные корпорации, медиа-картели и могущественные бюрократические структуры превращают политические партии в организации, задачей которых является теперь не служение обществу, а защита конкретной клиентуры и определённых интересов. Политика становится полем битвы лоббистов; СМИ опошляют серьёзные проблемы; демократия часто выглядит виртуальной игрой для потребителей, а не серьёзным делом для серьёзных граждан.

Мечтая о демократическом будущем, мы, бывшие диссидентами, определённо имели кое-какие утопические иллюзии, и мы вполне осознаём это сегодня. Однако мы не ошибались, когда утверждали, что коммунизм — это не просто тупиковая ветвь западного рационализма. Бюрократизация, анонимное манипулирование и придание особого значения массовому конформизму — всё это было доведено до «совершенства» в коммунистической системе; однако некоторые из этих угроз остаются с нами до сих пор.

Мы были уже тогда уверены в том, что демократия, лишенная ценностей и сведённая к конкуренции политических партий, имеющих «гарантированные» решения на все случаи жизни, может быть совершенно недемократичной. Вот почему мы придавали такое значение моральному аспекту политики и активному гражданскому обществу в качестве противовеса политическим партиям и государственным учреждениям.

Мы также мечтали о более справедливом мировом порядке. С окончанием разделения мира на два лагеря представилась превосходная возможность сделать международный порядок более гуманным. Вместо этого мы наблюдаем процесс экономической глобализации, вышедший из-под политического контроля и в его нынешнем виде вызывающий экономическое разорение и экологическую катастрофу во многих частях света.

Падение коммунизма предоставило шанс создать более эффективные глобальные политические учреждения, основанные на демократических принципах, — учреждения, которые могли бы остановить то, что в своей сегодняшней форме выглядит как тенденция нашего индустриального мира к саморазрушению. Если мы не хотим, чтобы нас одолели безымянные силы, то принципы свободы, равенства и солидарности — основа стабильности и процветания в западных демократических государствах — должны начать работать в глобальном масштабе.

Но прежде всего необходимо — как и в коммунистическую эпоху — не терять веры в значимость альтернативных центров общественной мысли и гражданского действия. Давайте не позволим, чтобы нас обманным путем убедили в том, что попытки изменить «установившийся» порядок и «объективные» законы бессмысленны. Давайте попытаемся построить глобальное гражданское общество и давайте будем стоять на том, что политика — это не просто технология власти, и что у нее должен быть также и моральный аспект.

В то же время политики в демократических странах должны всерьез задуматься о реформах международных учреждений, поскольку мы отчаянно нуждаемся в учреждениях, способных к реальному глобальному управлению. Можно начать, к примеру, с Организации Объединенных Наций, которая в своем нынешнем виде представляет собой пережиток ситуации, сложившейся вскоре после окончания Второй мировой войны. В ней не отражено влияние некоторых стран, заметно усиливших в последнее время свои позиции на региональном уровне. К тому же страны, представители которых избраны демократически, приравнены в ней к странам, представители которых в лучшем случае говорят только от своего имени и от имени своей хунты, что само по себе аморально.

У нас, европейцев, есть одна конкретная задача. Индустриальная цивилизация, которая теперь охватывает весь мир, зародилась в Европе. Все ее чудеса, как и все ее ужасающие противоречия, можно объяснить как последствия явления, изначально европейского по духу. Следовательно, объединение Европы должно подать пример остальному миру в отношении того, как смотреть в лицо различным опасностям и ужасам, захлестывающим нас сегодня.

Действительно, выполнение такой задачи — которая тесно связана с успехом европейской интеграции — стало бы полноценной реализацией европейского чувства глобальной ответственности. И это была бы намного лучшая стратегия, чем дешевые обвинения в адрес Америки по поводу различных проблем современного мира.

Вацлав ГАВЕЛ — бывший президент Чешской Республики.