Валентина РУДЕНКО:

ТЕЛЕВИДЕНИЕ КАК ... БОТЫ

— Вам нравится песня «Гагарин, я вас любила»?

— Не могу сказать, что нравится песня, но очень нравится припев. Когда слышу популярную музыку, имею привычку пытаться расслышать слова, и очень обижаюсь, если их не понимаю.

— Ваш фильм стал источником для чьего-то вдохновения. А что для вас может стать поводом для создания произведения?

— Этому фильму уже десять лет. Он для меня во многом — дань прошлому, дань тому времени, из которого я вышла, которое меня сделало. Это сегодня у всех видеомагнитофоны, мобильные телефоны, компьютеры — и практически уже не важно, в городе с каким населением ты живешь, потому что ты не чувствуешь себя оторванным от цивилизации. Я жила в маленьком городке. Страна была закрыта, и идеалы были другой природы. Гагарин был один из них. Мой фильм не о Гагарине, а об отношении к мифу. Я с большой благодарностью отношусь к мифам, которые меня окружали в детстве. По-моему, то, что сейчас называется модным словом «пиар», в советское время называлось простым словом «пропаганда». Естественно, нас воспитывали в духе, что есть «их» пропаганда, которая пропагандирует «их» образ жизни, а «нашей» пропаганды как бы и не существовало. Ее тогда, как теперь модно говорить, не позиционировали, но все понимают, что все мы были жертвами этой самой пропаганды. Пропагандой все эти идеалы были очень точно выбраны, очень хорошо посеяны и очень правильно выращены в наших душах. И это прорастало нашими огромными желаниями добиваться каких-то целей, рождало в нас энергию. Я уверена, что это был настоящий грамотный пиар. А Гагарин — это один из мифов. Поэтому фильм, в общем-то, о том, что такое этот миф в моей душе. Сейчас пересмотрела фильм — и ужаснулась, насколько он наивен и сентиментален. Но я тогда так думала и нисколько сейчас об этом не жалею.

С чего собственно все началось? Я приехала в Звездный городок к своим знакомым, вышла на балкон и внизу под балконом увидела памятник Гагарину. Мне стало плохо. В этом доме жила его семья, на 11 этаже. И вот с 11 этажа его жена каждый день видела его плечи, спину, руки. В фильме звучит рефреном эта фраза: «И каждый день из своего окна она видит его руки, плечи спину — и остается всегда одна». Это и послужило толчком. Мне приятно, когда через столько лет кто-то к фильму возвращается, и он в состоянии взбудоражить молодого человека, который играет непонятную для меня музыку и поет непонятные для меня песни, но, тем не менее, получается — об одном и том же.

— Ваш документальный телесериал «Свое кино» — это тоже как бы реакция на памятник другому мифу — украинского кино. И в чем вы видите свою сверхзадачу, пропагандируя украинское кино? Ведь, кажется, об украинском кино писано-переписано, трудно что-то новое сказать...

— Идея «Своего кино» принадлежит А. Роднянскому. В силу того, что наш канал коммерческий, он не может это демонстрировать в прайме. Но я не уверена, что если бы этот проект был показан в другое время, аудитория была бы больше, чем есть. Мне кажется, что те, кто любит украинское кино, будут его смотреть в любое время. Я с детства любила украинское кино. В нашей семье всегда выписывали журнал «Новини кіноекрану» — моя мама его очень любила читать. И я до сих пор в нужный момент обязательно в своей памяти отыщу что-то, что я вычитала в 69-м году о фильме, например, Григория Кохана «Хлеб и соль». Я даже помню обложку этого журнала, хотя тогда мне было совсем мало лет. За три года работы над проектом я для себя открыла очень многие вещи.

Я всегда любила наше кино и всегда с большим пиететом относилась к людям, которые работали в нем. В конечном счете, все, что связано с кино, — это тоже миф. Потому что кино — это один из самых больших и серьезных мифов, созданных человечеством.

— Телевидение тоже?

— Телевидение — это уже реальность. Это не миф. Потому что кино — это все-таки искусство. А телевидение — это абсолютно утилитарное явление, которое всегда с нами, как боты, как плащ, как зонтик, как сумка, как метро. И поэтому насколько ты являешься жертвой телевидения — это уже дело личное. У каждого своя мера. И не имеет смысла отрицать и спорить по поводу того, что телевидение — часть нашей жизни.

Мне телевидение представляется очень серьезным инструментом воздействия. Другое дело, что тут действуют другие законы. Если в кино у тебя есть возможность быть режиссером, реализовывать свои мысли, свои творческие мотивы за счет кого-то: или государства, или спонсора, или каких-то грантов, то в телевидении немножко другие законы. Телевидение — это индустрия. Поэтому, если ты работаешь, и это приносит деньги, то — пожалуйста, если это не в состоянии приносить денег, то — извините...

ВРЕМЕНА ДЕВОЧКИ НАТАШИ РОСТОВОЙ

— Если бы была возможность создать «свое» телевидение, как бы оно выглядело и кто был бы его зрителем? Правда, у вас, судя по всему, нет идеалистического представления о ТВ...

— Мне представляется внятной схема, которая, мне кажется, не всегда присутствует в головах людей, рассуждающих на тему телевидения. Меня давит смех, когда я слушаю разных чиновников, которые начинают рассказывать, правильно или неправильно что-то делают на канале «1+1». Если ты работаешь на телевидении, которое полностью или частично финансирует государство, законы его существования будут одни, как и правила и требования, предъявляемые к нему аудиторией. И они всегда будут отличаться от правил и законов, по которым развивается коммерческое ТВ. И поэтому, если бы была возможность создать канал, я бы не хотела, чтобы это был государственный канал, потому что это были бы государственные ресурсы, и спрос бы за них шел в чиновничьем порядке, и ты никогда не сможешь там чувствовать себя свободным и отдаваться своему творческому полету. А если ты работаешь на коммерческом телевидении, то, конечно, тут действуют другие законы, по которым ты тоже будешь несвободен. И я точно также не хотела бы делать свой канал коммерческим. Это как в том анекдоте: жить хорошо в дороге, потому что плохо и дома, и в гостях. Если вспомнить времена, когда я получала кинообразование, то в общем это были замечательные времена. Ты придумывал идею, конечно, старался ее препарировать к тематике, над которой работала студия, приносил заявку, и если заявка нравилась редактору — ты получал финансирование, делал картину. Да, в Госкино могли и вырезать реплики, но это по сравнению с тем, как сегодня продюсер говорит: будет так, так и так, был просто детский лепет. Поверьте, это были времена девочки Наташи Ростовой по сравнению с тем, как живется людям, которые работают сегодня на телевидении. Я помню, как все было замечательно, когда я начинала. Тогда, когда все на кухнях рассказывали, какая вокруг несвобода. Не так давно прочитала у Димы Быкова в его замечательной публикации в «Огоньке»: с тем, с чем не справилась тоталитарная машина, совершенно спокойно справилось наше демократическое сегодня. Потому что одно дело душить свободу слова от имени Маркса, Энгельса и Ленина, а другое дело — душить ее сегодня от имени святых общечеловеческих ценностей. В борьбе с Марксом и Энгельсом еще можно было стать героем, если тебя не задушили. А вот если, не дай Бог, люди, которые сегодня формируют мнение по поводу общечеловеческих ценностей, расскажут, что что-то не так делаешь, то после этого уже не выжить.

МНЕ ИНТЕРЕСНЫ ЛЮДИ, С КОТОРЫМИ РАБОТАЮ

— На свои ценности ориентирован ваш канал. Его «картинка» всегда имеет свое «лицо» — лицо конкретного человека. Если Голливуд — это фабрика звезд, то тоже самое можно сказать о вашем канале, поскольку ваши «лица» — самые раскрученные в стране. Понятно, что есть схемы раскруток. Но тяжелее работать с самим «объектом». Тут важен психологический аспект. Ваши коллеги говорят о вас, как о гении общения. Общение требует очень много сил. Откуда вы их берете?

— Я очень люблю людей. Мне нравится общаться с людьми. Кроме того, я очень любопытна. Когда человек чувствует, что он тебе интересен, можешь с ним делать все, что угодно. Я не кривлю душой, когда говорю, что мне интересны люди, с которыми я здесь работаю. Я, наверное, счастливый человек, потому что редко ловлю себя на том, что я с кем-то неискренна. Бывает, когда ты играешь какую-то социальную роль, то чувствуешь, что в этой ситуации, будучи собой, вела бы себя по- другому. Так вот такое бывает крайне редко. Потому что мои коллеги всегда мне интересны. Во многом это заслуга нашего генерального продюсера, который умеет собрать вокруг себя замечательных людей. Я давно его знаю — и с самой молодости его всегда окружала невероятно интересная компания. Дома, в институте, на работе. Он всегда их притягивал к себе. И тоже самое произошло здесь. Если я была хорошо знакома с Юрой Макаровым, Анатолием Борсюком, Олей Сумской, то я, например, никогда не знала Олю Герасимьюк, не знала Аллу Мазур, не была знакома с Вячеславом Пиховшеком. Это люди, втащенные в мою жизнь именно рабочими обстоятельствами. Для меня это люди, с которыми не просто приятно общаться, а интересно проживать жизнь. Потому что это действительно лучшие люди в нашей журналистике. И не только в журналистике, а я думаю, в обществе. Я их всех очень люблю. И совершенно спокойно для себя выполняю свою работу для того, чтобы страна узнала об этих людях. Они лучшие, поэтому их должны знать все.

— А это не мифы?

— Абсолютно нет.

— Мы говорим о звездах. У вас на канале самая главная звезда — его руководитель. Можно сказать, что сейчас в творчестве Роднянского закончился «украинский» период. Сейчас у него — наступил «международный» период. В чем особенность такого типа людей? В чем секрет их успеха?

— У Роднянского в жизни одна проблема: то, что в сутках 24 часа. Если бы в сутках было часов 35 — ему вообще никто тогда не был бы нужен. Все лучшие идеи всегда вначале появлялись в его голове. Очень многие его друзья занимают какие-то должности вокруг него, выполняют какие-то профессиональные обязанности. Это все связано с реализацией тех планов, на выполнение которых у него самого физически нет времени.

Но что касается «международного» периода, то я очень рада, что это не оказался какой- нибудь проект где-нибудь в Америке или в серьезных медийных центрах — в Лондоне или Париже, а все-таки в Москве. Это человек с редкой возможностью коммуникации. Он создает вокруг себя такую турбулентность, что все начинает крутиться так, как ему нужно. Это особый талант.

— Во времена близких отношений Украины с Россией много украинцев предпочитали реализовывать себя в Москве. С обретением независимости многие «переориентировались» на Запад. И вот сейчас опять лучшие кадры оказываются в России. Что это означает, по-вашему?

— Если говорить о нашем случае, то здесь Александр придумал способ сближения двух каналов — «1+1» и СТС, потому что только международные союзы дают сегодня возможность реализации дорогих проетов. Одно дело — деньги одного канала, другое — деньги двух каналов. Могло ли десять лет тому назад прийти кому-то в голову, что будет когда-нибудь такой проект, как «Последний герой» или «Гарем», которые стоят миллионы? Это же было смешно обсуждать. Сейчас проекты реального телевидения стоят как серьезные кинематографические проекты. И мне кажется, что это очень хорошо, когда для реализации проектов компании плюсуют свои усилия. Кроме того, приглашение Роднянского в Москву является признанием в нем менеджера международного класса, который в Украине сделал, как пишут в российской прессе, лучший украинский канал. Я считаю, что очень важна для имиджа Украины констатация, что здесь есть менеджеры с опытом руководства транснациональными компаниями.

— Вот вы сейчас рассматриваете эту проблему в контексте отношений двух компаний. А если говорить о ней с более общих позиций. Мне кажется, что сейчас уже наступило другое время, когда говорить об утечке мозгов из одной страны в другую — уже неверно...

— По-хуторянски. Тут еще очень важно каждому осознавать внутри себя какие-то вечные истины: кто ты, что ты, откуда ты. И мне кажется, если человек для себя это все определил, то отправь его хоть на Берег Слоновой Кости, он все равно будет оставаться тем, из чего он вырос.

НАСТРОЕНИЕ ПОВЕРХ ПАЛЬТО

— На стене в вашем кабинете — карты Лондона и Парижа. А почему нет карт Киева и Москвы? Что значат эти два города в вашей жизни?

— Москва — это мой нелюбимый город. Наверное, это правильное место для профессиональной самореализации. Что касается Киева — это часть меня самой. Я люблю Киев со всеми его несовершенствами и проблемами. И при этом в нем столько достоинств. Каждый раз, когда приезжаю в Киев, я еду по дороге из Борисполя, и вот эта дорога домой — наверное, самые счастливые минуты. И точно также искренне грущу, когда его покидаю. И если бы действительно можно было бы прожить жизнь там, где ты хочешь — это наверно был бы только Киев. А Париж и Лондон — это просто города, в которых я бывала. Париж я обожаю. Но он ни к кому никогда не бывает ласковым. Он живет своей жизнью. А когда я приезжаю в Киев, мне кажется, что даже погода здесь меняется.

— Вы производите впечатление оптимистичного человека. Многих нынешняя жизнь раздражает, не устраивает. Вокруг — тотальный пессимизм. В чем вы находите источник для оптимизма?

— Я всегда считала, что нет у меня права нагружать окружающих своим внутренним неустройством. Я долго в своей молодости жила неустроенно. Если бы я этому придавала еще какое-то значение, то я бы уже просто сошла с ума. Я помню времена, когда утром не знала, где буду ночевать. Когда вспоминаю, мне все это кажется кошмаром. Но думаю, что именно тогда я закалилась, потому что каждый раз мне надо было быть подтянутой, я не могла себе позволить прийти к людям в распущенном состоянии. Я всегда себя упаковываю в хорошее настроение. Потому не люблю людей, у которых поверх пальто плохое настроение, нервы. У нас у всех есть проблемы, нам всем одинаково тяжело жить — и тем, у кого много денег, и тем, у кого их мало, и тем, у кого хорошее здоровье, и тем, у кого плохое. Все равно должна быть какая-то внутренняя дисциплина. Еще так сложилось, потому что все мои друзья и близкие всегда абсолютно также себя вели. Что касается оптимизма, то это, конечно, от родителей. Папа у меня и сейчас очень оптимистично воспринимает жизнь. Ему все время кажется, что все замечательно и все хорошо. А у наших родителей жизнь была намного сложнее, чем у нас. Так что надо держаться.

РОСЧЕРК ПЕРА ДЛЯ ПОВОРОТА СУДЬБЫ

— Везение играет большую роль в судьбе творческого человека. В чем ваше везение?

— Я считаю себя везучим человеком в одном смысле — на встречи с людьми. В институт я поступила — страшно сказать — с четвертого раза. Какое же тут везение? Мне, как всякому абитуриенту, казалось, что это несправедливо. И до сих пор мне так иногда кажется, но я просто стараюсь не возвращаться в те обстоятельства, сегодня это уже непродуктивно. Все это время я накапливала опыт — это наверное для меня было полезно. Но встречи с людьми — это в самом деле везение. Потому что люди, которые мне попадались в жизни — это просто огромный дар судьбы (мечтаю написать о них книжку). В моей жизни несколько раз были такие ситуации, когда росчерка чьего-то пера было достаточно для того, чтобы моя жизнь круто повернулась. Или простого разговора на кухне. Помню, как я пришла однажды к Роднянским в гости, и Александр сказал: может ты поедешь, поступишь в Москву на Высшие сценарные курсы? Это совершенно не вписывалось в ту мою жизнь, абсолютно непонятно, чем это было вызвано, но вот он так сказал и я почему-то сказала: да, давай попробуем. Я написала три или четыре сценария и Александр схватил их под мышку и побежал с ними — отбор в Украине уже был закончен — к Александру Итыгилову, который тогда был председателем отборочной комиссии в Госкино. Тот дома в выходные их прочитал (тоже непонятно, почему человек должен был ради меня оставить все свои домашние дела). Помню, как они сделали мне это направление и как я поехала в Москву, а там уже, оказывается, закончен отбор. И я прихожу к директору курсов, которая мне говорит: ну, дайте я почитаю ваши работы. Она посмотрела мои работы, позвала тогда — для меня это показалось нереальным — Владимира Меньшова, Никиту Михалкова, Эльдара Рязанова и сказала: почитайте эти работы. Я помню состояние обморока, в котором я находилась. И эти люди сказали: да, мы допустим ее к вступительным экзаменам. Или вспомнить, как я поступала в институт. У меня для сдачи документов не хватало медицинской формы 283. Я помню, как я пришла в поликлинику — у меня завтра последний день сдачи документов — к первому попавшемуся терапевту и говорю: дайте мне, пожалуйста, справку 283, если вы мне ее не дадите, то я не поступлю в институт. Мне дают эту форму, и именно в тот год я наконец поступаю. Это был неизвестный мне доктор. Думаю, что так случается в жизни каждого человека. Все зависит от того, как мы друг с другом общаемся и насколько мы в состоянии услышать, помочь, пойти навстречу, насколько мы в этот момент не находимся в штопоре, насколько мы доступны для этого общения. Поэтому хочется как-то это возвращать, но как? Но насколько в жизни получается — Бог судья. Но я стараюсь.

Валентина РУДЕНКО — руководитель отдела маркетинга и PR канала «1+1». Родилась в Прилуках Черниговской области. Окончила факультет театроведения Киевского государственного института театрального искусства им. Карпенко-Карого. В 1990 году — Высшие курсы сценаристов и режиссеров Госкино СССР в Москве. Режиссер нескольких документальных фильмов. Лауреат международных и отечественных кинофестивалей. С 1996 года возглавляла пресс-службу канала «1+1». С 1997 года — руководитель отдела маркетинга и PR канала «1+1».