Вот... Выбрали

Гопники — околокриминальная городская страта в возрасте 14 — 25 лет. Синонимы 1980—1990-х — гопота, урла, люберы, бегуны, ОАД (Отряды активных действий). Г. упоминаются в одном из романов предвоенного русского прозаика Константина Вагинова как сугубо ленинградский феномен. С исчерпывающей ясностью описаны в культовой песне «Гопники» ленинградского же рок-музыканта Майка Науменко («Зоопарк»), после чего слово стало общеупотребительным. Ряды Г. пополняются учащимися ПТУ, старшеклассниками средних школ, детьми из рабочих и неблагополучных семей.

Г. представляют собой психосоциальное устройство, постоянно работающее в режиме распознавания «свой — чужой». Привычная среда обитания — пригороды, областные города-спутники, промышленные мегаполисы. Иерархия гопничества сродни племенной структуре. Группировки Г. жестко привязаны к районам проживания, которые они предельно агрессивно защищают от любого вторжения. Другие группы воспринимаются как враждебные. В каждом таком объединении есть свой вождь, районный князек, подчиняющийся в свою очередь вышестоящим криминальным авторитетам. У каждой банды свои отличительные знаки, в целом складывающие определенную субкультуру. Общие предпочтения — блатные баллады (нынче почему-то называемые «шансоном»), попса, неброская одежда. Шик подмосковных г. начала 1990-х (люберов) — клетчатые рубашки и брюки. Вне группы Г-к чувствует себя незащищенным.

Г. живут в состоянии перманентной войны — район на район, «пацаны» — против ментов, периферия — против центра, голодные — против зажравшихся. Особую ненависть вызывают другие группы демонстративного поведения — панки, хиппи, рэперы, металлисты. Подоплека действий Г. — социальная. Постоянный мотив — стремление уравняться в статусе и правах с центром. Общее устремление «чистильщиков» — сделать центр пригодным для «правильной» жизни, убрать из пейзажа социальные раздражители. Наиболее сплоченные, оформившиеся и прославившиеся отряды Г. — люберы, дислоцированные в подмосковных Люберцах, и «казанские» — гопота из столицы Татарстана. Набеги этих ткостриженых, во всем клетчатом, парней на Арбат и бульвар Гоголя — места постоянных хиппи-тусовок — стали приметой перестроечного времени.

По сути, Г. были последним массовым (около)пролетарским движением в СССР, руководствовавшимся не только экономическими мотивами. Реакция молодого поколения рабочих на растущую секуляризацию страны могла быть только боевой, уголовной. Именно Г. рекрутировала, в конце концов, первая волна постсоветского бандитизма; лозунг: «Делиться надо» — типично гопнический.

Криминальные группы, банды рэкетиров и поглотили Г. как явление, попутно погасив серьезный общественный катаклизм. Те из Г., кто выжил, встроились в социум, подчас весьма успешно как политически, так и экономически.

В 2002 г. феномен получил осмысление в сборнике талантливой прозы Владимира Козлова «Гопники», обобщившей опыт юности писателя в рабочем районе Могилева. И это — четкий признак «архивации» явления.

Однако до тех пор, пока стоят построенные еще в СССР вокруг одного завода города-призраки, пока окраина остается потрепанной подпоркой центра — Г. снова и снова будут выходить на тропу войны.