Зависимый независимый Нацбанк

Нужны ли настоящие деньги стране, которая не умеет ими пользоваться?

Глава НБУ Виктор Ющенко утверждает, что величина валютных резервов Нацбанка не снижалась ниже критериев, согласованных с МВФ (эксперты отмечают, что в конце прошлого года международные резервы Украины составляли $685 млн.). На 10 марта уровень валютных резервов, по его словам, выше этих критериев на $77 млн. При этом НБУ, как видим, не называет абсолютных цифр. И дело тут, наверное, не только в соображениях безопасности. Вопрос о валютных резервах, резко сократившихся в последнее время, для Нацбанка всегда ассоциировался с головной болью. Теперь она подпитывается еще и негативными флюидами, идущими от парламентской следственной комиссии во главе с Виктором Сусловым, расследующей деятельность Нацбанка, и явно не намеренной поддерживать его предложения при обсуждении Закона «О Национальном банке Украины».

В свое время один из идеологов «научного» социализма Николай Бухарин написал, что нет лучшего способа разрушить «буржуазный режим», чем тот, который позволяет подчинить себе «законы денежного обращения», а потом их отменить. В общем-то современники Бухарина почти достигли своих целей. Смекнув, в чем их выгода, а именно — они могут печатать столько денег, сколько захотят, деньги как «пережиток капитализма» были уничтожены путем их полного обесценивания.

С учетом семидесятилетней истории существования «дензнаков» вместо денег, украинские деньги еще просто не успели стать настоящими деньгами. Да и не все из собственной истории независимой Украины было пропитано стремлением такие деньги обрести. Действия Национального банка в 1991—1993 годах — жертвование деньгами ради поддержки обанкротившихся отраслей промышленности и отказ от экономических реформ еще до их начала нередко объясняется «отсутствием знаний о деньгах». Однако в таком суждении есть только доля истины.

Вот-вот Верховная Рада приступит ко второму чтению закона о Национальном банке, в котором фактически содержится ответ на вопрос, будут ли в стране настоящие деньги. Но как можно догадаться, ответ на вопрос не так сильно зависит от наличия каких-то профессиональных знаний о деньгах. Как и все в этом мире, он зависит от интересов.

ИНТРИГА

Попробуем разобраться, в чем смысл интриги, связанной с принятием Закона о Национальном банке. Итак, в новом проекте Закона предусмотрено, что основной целью Нацбанка становится «обеспечение стабильности национальных денег и ценовой стабильности в Украине, развитие и укрепление банковской системы и бесперебойное функционирование системы расчетов». Одним словом, на НБУ возлагается функция определения и проведения государственной денежно-кредитной политики, т.е. то, чем сейчас занимается Верховная Рада. Как считают в Нацбанке, обремененность ВР предвыборными обещаниями, а также ограниченность срока депутатских полномочий затрудняют обеспечение стратегических целей денежной политики, направленных на поддержание стабильности национальной валюты. Естественно, это не означает, что ВР не имеет никакого влияния на банк. Проектом предусмотрено, что НБУ подотчетен ВР. Совет назначает главу Нацбанка и половину состава Совета Национального банка. Кстати, точно так же построены взаимоотношения Федеральной резервной системы с Конгрессом США, который воздерживается от конкретных «ценных указаний» центральному банку. С другой стороны, Нацбанк согласовывает свои действия с правительством, определяющим экономическую и фискальную политику в стране. Собственно, по-другому и не может быть, так как денежная и фискальная системы — это две стороны одной и той же экономики. Однако при всей видимой гармоничности разделения функций и обязанностей здесь есть и ряд серьезных противоречий.

Дело в том, что до сих пор в Украине не существует единой (политической) точки зрения на приоритеты экономической политики вообще и денежной стратегии в частности. После гиперинфляции 1992—1993 годов, пожалуй, единственным средством борьбы с ростом цен стало «зажатие» денежной массы. Тогда как созданием конкурентоспособного производства никто не занимался; скорее наоборот: предприятия, накапливающие долги и убытки, у нас до сих пор самые «приоритетные». О том, что это ускорило спад производства и усилило банковский кризис, уже знают все. А в том, что сильные деньги в перспективе создают долгосрочные стимулы роста, нам пока удостовериться не посчастливилось. Таким образом после номинального укрепления денег в экономике сформировалось два круга «обращения». В одном секторе, финансово-экспортном, сконцентрировались «хорошие деньги», во всей прочей экономике — «денежные заменители».

Понятно, что так называемые хорошие деньги находятся под контролем Нацбанка. Он заботится о том, чтобы их было ровно столько, сколько нужно для поддержания приемлемых темпов роста цен на товары, продающиеся за деньги. Напомним, что индекс инфляции, определяющий стоимость денег, зависит почти исключительно от количества производимых товаров и услуг. Поэтому Нацбанк совершенно прав, когда настаивает на том, что его роль второстепенна, так как здесь тон задает политика правительства и ВР, стимулирующая либо не стимулирующая производство. Правда, у денег есть еще одна цена — валютная. Но и она в нормальной экономике от центрального банка не зависит. Валютный курс гривни — это не что иное, как мера проданных за границу украинских товаров, да еще количества валюты, которую ее собственники пожелали конвертировать в гривню.

СОБЛАЗНЫ

Что же касается прочей экономики (работающей не за деньги), то здесь все гораздо запутанней. Существующие в ней стимулы к производству измеряются не прибылью, выраженной в деньгах. Здесь в ходу целая система денежных заменителей — от товаров и неплатежей до торговли властными полномочиями. Может ли Нацбанк «отвлечься» от такой экономики? Конечно, не может. Но то, как он к ней относится, «неденежной» экономике не нравится. В целом денежно-кредитная политика Нацбанка, насколько это возможно при складывающейся конъюнктуре, направлена на постепенное вытеснение «неденег» деньгами. Это делается НБУ с помощью расширения пространства денежных расчетов, завоевания доверия к национальным деньгам и к банковской системе, удешевления денежных расчетов, наконец, путем противодействия сиюминутным требованиям отраслевых лоббистов из правительства и ВР. В принципе, подготовленный проект Закона о Нацбанке трансформирует то, что за последние 2-3 года сложилось de facto в режим функционирования de jure.

Но вернемся к «хорошим» и «плохим» деньгам. Из учебников нам известно, что настоящая цена денег определяется спросом со стороны всей экономики. Иными словами, цена «хороших денег», циркулирующих по очень короткому кругу считанных владельцев ликвидных активов — бюджета и десятка банков — не может переноситься на всю экономику. Поэтому вряд ли стоит удивляться, что субъекты, по разным причинам выпавшие из «короткого круга», будут все громче предъявлять свой интерес к «дензнакам». К примеру, предприятия, выручка которых не покрывает их затраты, банки, выдавшие безвозвратные кредиты, бюджетники, не запланированные к финансированию, — всем им сейчас позарез нужны если не деньги, то хотя бы дензнаки. (Заметим, упомянутые структуры в своих притязаниях не одиноки: у них полно делегатов во всех «ветвях» власти.)

Понятно, что этот спрос выражается в самых причудливых формах, с которыми читатель так или иначе знаком. Но в нашей истории этот интерес нетрадиционен: он завуалирован процедурой подготовки в недрах Верховной Рады параллельного законопроекта о Совете Национального банка. Фундаментальная идея его такова. Совет НБУ разрабатывает основы денежно-кредитной политики, а Нацбанк их выполняет. Поскольку Совет НБУ формируется из представителей «квалифицированной» парламентской и пропрезидентской общественности, то можно только догадываться, какой окажется последняя версия «основ». Но то, что она будет мало отличаться от уже увидевших свет «концепций» и «программ», в концентрированном виде подающих бизнес-интерес их авторов, можно даже не сомневаться. Примечательно, что за свои наработки такой Совет не несет никакой ответственности. За исполнение, пусть и бредовых идей, будет отвечать Совет директоров НБУ. Впрочем, такое параллельное законотворчество имеет не только субъективные предпосылки.

РЕАЛИИ

По сути мы сейчас стали свидетелями парадоксальной ситуации. Эксперты Немецкой консультативной группы обращают внимание на то, что «рыночная система может эффективно и успешно функционировать только при одном условии, если существует хорошо налаженное денежное обращение, т.е. такое, которое облегчает экономическую деятельность, а не мешает ей. В то же время сегодня дело уже не в поддержке реформ средствами денежно-кредитной системы, а в угрозе стабильности денег (внутренней и внешней) вследствие неадекватного развития политики реформ».

Что же в этих условиях остается делать институту, ответственному за стабильность гривни? Вероятно, у него есть всего два способа реакции на упомянутую проблему. Один из них — проводить монетарную политику, адекватную политике псевдореформ (не исключено, что параллельный Закон о Совете НБУ подспудно такую цель и преследует). Альтернатива, кстати, также не бесспорна. Бывший российский госчиновник, а ныне бизнесмен Петр Мостовой дал следующую оценку роли российского Центробанка (ЦБ), во многом схожую с нашей: «В условиях, когда правительство не управляет экономикой, а Дума хотела бы, но не может этого сделать, основные параметры экономической политики задает Центральный банк… С одной стороны, действующий ЦБ — это лучше, чем бездействующее правительство. С другой стороны, у ЦБ свои специфические цели и интересы. Когда в регулировании экономики главную роль играет ЦБ, то поднадзорные ему институты закономерно получат преимущества перед прочими экономическими субъектами».

Так что же выбрать — зависимый или независимый Нацбанк? Какую же из этих альтернатив предпочесть? Вероятно, ту, что есть меньшим злом, если ничего лучшего нам пока не светит.