Злука

В пятницу в помещении Национального союза художников открылась выставка конкурсных проектов монумента Соборности Украины в Киеве. Несмотря на опять-таки убогий «выбор» работ, отсутствие новых идей и образного стержня (а это подчеркивали и специалисты, и обычная публика) хотелось убедиться: а стал ли день 22 января фактом общественной жизни в государстве? Спросите, например, хотя бы на улицах Киева: какой праздник будет отмечать — уже во второй раз на высоком государственном уровне с проведением очередных заседаний, конференций, выставок — народ Украины? Обидно, но даже мои хорошие знакомые, люди довольно осведомленные в истории, путались с оценкой и идентификацией этой «сине-желтой даты» календаря.

Во-первых, отметим, что в январе имеются две даты. В этом году «круглая» — 85 лет со дня провозглашения IV Универсала Украинской Народной Республики (историки спорят и по сей день, считая, что УНР на карте мира появилась 25, а не 22 января); и именно 22 января: 84 года назад на Софиевской площади Киева состоялось торжественное провозглашение Акта Воссоединения (Злуки) украинских земель — Западноукраинская Народная Республика входила в единое государство (УНР) на правах автономии. Дословно (по «Конституционным актам Украины. 1917—1920») читаем в Акте Злуки: «віднині український народ, звільнений могутнім поривом своїх власних сил, має змогу об’єднати всі зусилля своїх синів для створення нероздільної незалежної Української держави на добро і щастя українського народу».

Если внимательнее присмотреться к тогдашним событиям, то сам факт принятия IV Универсала и Акта можно охарактеризовать лаконично: наконец-то. К сожалению, немалый внутренний потенциал Украинской революции, которая шла параллельным путем с Российской, постепенно распылялся. Уже III Универсал Украинской Центральной Рады, изданный после октябрьского переворота в Петрограде 20 ноября (по новому стилю) 1917 г. не учитывал сложившуюся ситуацию и продолжал бессмысленный разговор о федерализме с Россией: «призывы Грушевского спасать мертвый уже московский государственный организм, от Переяславского соглашения разрушавший украинский народ, его права и свободу, не только никак не влияли на украинское гражданство, но и наоборот, дискредитировали Грушевского в глазах народа как государственного мужа» (Иван Нагаевский). Любые политические течения России (от монархистов до большевиков) боролись все-таки за «Единую и неделимую». В это время Украинская Центральная Рада, в которой преобладали социалисты, разоружала собственными руками украинизированные фронтовые части (а это сотни тысяч боеспособных солдат), считая, что «народная милиция» является противовесом армии, которая «была до сих пор и будет и впредь орудием господствующих классов в их борьбе против крестьянства и рабочих». Когда же нужно было защищать национальную революцию (а уже 29 января 1918 г. произошли события под станцией Круты — 3000 большевиков во главе с полковником Муравьевым сломали сопротивление 420 (!) воинов, из которых 300 были киевскими студентами), то в Киеве было только 2—3 тысячи человек; прочие отправились по селам «делить десятины».

Как видим, желание сочетать несочетаемое — быть социалистами и патриотами одновременно, — стремление отложить «на потом» решение наиболее жгучих социальных проблем (прежде всего вопросы о земле и о мире), полное игнорирование конкретных реалий, когда на «украинском поле» активно действовали силы, отнюдь не желавшие независимой Украины (большевики, демократы, монархисты Росс ии; III Речь Посполитая, Германская и Австро- Венгерская империи, страны Антанты, Румыния...), привело уже в кратчайшие сроки к свержению правительства УНР. 26 января красные части сломали сопротивление защитников Киева и прибегли к массовому террору — до 5000 человек было убито просто на улицах и в «чрезвычайках» в первые дни «триумфального шествия советской власти» в Украине.

События января 1919 года во многом перекликаются со временем провозглашения независимой Украины: несмотря на то, что Акт Злуки в то время не был реализован (да и мог ли быть?), все-таки на много десятилетий вперед он остался историческим маяком для нации. До действительно реального объединения не дошло. Если правительство Надднепрянской республики стояло на социалистической платформе, то галичанское правительство, которое вело ожесточенные бои с возрожденной Польшей за Львов, исповедовало либерально-демократические принципы в строительстве государства. «Различные идеологические и внешнеполитические ориентации делали Соборность фикцией и дальше разделяли Украину на Восток и Запад» (Сергей Литвин). Сам Симон Петлюра писал: «Фактически идея Соборной Украины была фразой». Поражение национальной революции стало делом времени. Трагедия Украины в том, что не нашлось у ее рулевых технологии построения государства и объединения на либерально-демократической основе с разумной социальной политикой.

Трещина между Западом и Востоком, между регионами Украины, о которой так хотелось забыть сотням тысяч наших сограждан во время грандиозной «живой цепи» 22 января 1990 года, к сожалению, существует и по сей день.

«День» неоднократно отмечал — стране, находящейся в тяжелом системном кризисе, крайне необходим мораторий на новые помпезные монументы. Нужно работать, чтобы преодолеть пассивность и деградацию, и подождать с их возведением; из-за отсутствия объединительной работы, показные, недешевые для общества монументы только раздражают людей, что совершенно естественно. У нас и так хватает символов, которые на самом деле ничего не символизируют, кроме плохого, или, по меньшей мере, спорного вкуса.