«Атланты и кариатиды»

В галерее «Кольори», в Лавре, открылась новая выставка. Она называется «Атланты и кариатиды». Ее составляют работы трех керамистов — Нины Скорой, Марка Галенко и Александра Вильчинского. Первые двое — киевляне, третий — из Запорожья.

Экспозиция в «Кольорах» допускает всевозможные не то чтобы толкования, но — пояснения. Во всяком случае, она наверняка может быть «приведена в систему». Система эта может быть хотя бы такой: от керамики к скульптуре. То есть, иными словами, Александр Вильчинский — Нина Скорая — Марк Галенко. Впрочем, этот ряд можно с сохранением всех логических связей прочесть и в обратном направлении.

Керамика Александра Вильчинского — продолжение традиций, причем не только украинских, но и всемирных, интернациональных, восходящих к Бог весть каким бесписьменным векам. Отсюда же — и сознательный отказ от каких-либо броских дополнительных украшений. Керамика запорожского мастера самодостаточна. Она хороша изумительной, чуть ли не фарфоровой, тонкостью черепка, легкостью, простотой и совершенством форм, наконец, житейской комфортностью. И вот — чуть ли не наших глазах происходит загадочнейшее превращение ремесла в искусство (при крайней зыбкости и относительности этих понятий). Превращение это, конечно, неуловимо и необъяснимо, хотя кажется — в керамике Александра Вильчинского — чуть ли материализованным — это когда горлышко вазы оказывается чуть-чуть смещенным относительно безупречного геометрического центра.

Работы Нины Скорой, напротив, имеют совершенно определенную национальную направленность. Впрочем, достижения украинских гончаров становятся для керамистки скорее отправной точкой (если не трамплином) при поиске собственного пути и собственного художественного языка. Так или иначе, Нина Скора одинаково решительно экспериментирует как с посудой, так и с небольшими декоративными панно.

Наконец, керамика Марка Галенко — это скорее скульптура, выполненная в керамике. Она может быть символической, лаконичной и емкой. Но, как кажется, Марк Галенко не то чтобы отдает предпочтение, но явно симпатизирует сюжету. Так или иначе, рассказчик он блистательный. Некоторые его скульптуры суровы и даже аскетичны, их предназначение — строго напоминать, их герои — ангелы и подвижники. Однако тон большинства керамических рассказов оказывается совершенно иным. Тон — но не содержание! В самом деле: происходят серьезнейшие события — «Геродот открывает скифа», а «Скиф открывает Геродота»; то, что дело происходит за дружеской попойкой, нимало не мешает исторически-переломному характеру этого взаимного открытия, — точно так же как фигуры высшего пилотажа, демонстрируемые лихими ведьмами, или царица Екатерина, лакомящаяся золотыми галушками, только способствуют величию Гоголя, произведениям которого Марк Галенко посвятил цикл керамических панно.