Барочный экстрим Леонида Литвина

Литвинов Алексей Григорьевич, который подписывает свои произведения: Леонид Литвин, родился в 1934 г. в Керчи. С детства почувствовав тягу к рисованию, он в 1955 году начал учиться в Днепропетровском художественном училище, которое и окончил в 1961 году. Потом, более пятнадцати лет, как Григорий Сковорода, странствовал, изучая как жизнь от Владивостока до Ленинграда, так и музейные коллекции. И хотя в 1978 году Литвин навсегда поселяется на Киевщине, потому как нужно иметь какое-то пристанище, он не вписывался в сельскую жизнь. Художник всегда при кисти и палитре. Село отвечает художнику невосприятием его иначести. Как и Союз художников. Такой же была Мария Приймаченко, судьба чудака постигла гениальных Поля Сезана, Нико Пиросмани, всех тех, кто ломал устоявшееся мировоззрение окружения в жизни и в искусстве. По свидетельству самого Литвина, он на творческой работе с 1961 года и по сей день. Другого ему не нужно.

Его мир нерушимо зиждется на трех китах: Украина — постоянный объект его творческого вдохновения; живописное ремесло — как способ реализации личности и любимая жена Аннушка, которую Литвин не только пишет постоянно, но еще и на обороте полотен всю жизнь адресует ей признание в любви.

Творчество живописца воспринимается как энциклопедия бытия Украины, ее земли и народа. С безудержным напором сверхчеловеческого, по-микеланджеловски могучего темперамента автор сотен полотен жадно фиксирует многообразие ландшафтов Украины, небо, на которое засматривается, людей, которых встречает на жизненном пути, цветы в огороде, натюрморты. Персонажи Шевченко такие же, как и его соседи, зримо-реальные личности: художник в диалоге с Наймичкой, Казашкой Катей, солдатом в кандалах и костлявой с косой. Литературные рефлексии и жизненные наблюдения сплавлены в колористическую магму — в панораму духовного и физического бытия Украины. Обретенная при рождении принадлежность к Украине — не только устоявшийся сюжет, образ земли, которая бесконечно множится в циклах пейзажных полотен. Украина для Литвина — наваждение, бред и любовь. Художник каждым прикосновением кисти утверждает собственную духовную принадлежность к этой земле — отсюда страстная необходимость писать изгибы рек, плоскости полей, пластику холмов и обрывов, грозовые небеса с дождем и буйно барочные натюрморты, а главное — создавать идиллии с образом любимой Ганнуси. Наркотическая любовь к ней и к Украине синонимичны. Между двумя главными персонажами не существует дистанции: Украина равняется красоте Ганнуси, а ее тело, грудь, лицо, все ее естество для Литвина ассоциируется с образом отчизны.

Во времена, когда так называемое актуальное искусство или уставший от себя самого постмодернизм восхваляют собственную скуку и гламурные страсти, заслонившие собой настоящую эмоциональность, когда рассудительность рационализма почему-то зачисляют по ведомству «любви», чувственно- художественное безумие Леонида Литвина равно шекспировской страсти или дантовскому обращению к Даме-Петре: «Чего ты не стонешь, как я в моем аду?».

При тотальной преданности искусству, выставочная биография живописца уж слишком краткая. Он человек не способный к саморекламе и практическим поступкам. Время от времени с 1965 года его полотна появляются на республиканских и областных выставках. Лишь в 1989 году прошла большая выставка художника «Боярка» в Музее Ленина в Киеве... Наконец в 2000 году любители живописи ознакомились с крупной экспозицией Литвина в Национальном музее им. Т.Г. Шевченко (Киев). Иван Дзюба — тогда председатель комитета по Национальной премии им. Шевченко, проникся судьбой художника. И по сей день семья Дзюбы не покинула художника. Полотна привлекли внимание не только очевидной любовью автора к Украине, но и тревожным, драматически напряженной трактовкой казалось бы идиллических тем. Активный черный контур, типичный для стилистики Литвина, темная, серебристая гамма уж слишком прозрачно намекали на непростую судьбу родного края. В этом счастливо-драматичном, амбивалентном раскачивании, в постоянном напряжении, в динамике всплеска и падения во тьму живет душа мастера и довольно жесткая стилистика полотен.

Стилистически Литвин балансирует на сломе между отдельными приемами профессионального (ученого) искусства и наивизмом и даже кичем. Его стилистика как хамелеон, каждою минуту как будто меняет вектор восприятия полотен. Видим безукоризненно построенную конструкцию обнаженной модели, а рядом отзвук народного наивизма типа «ковриков с лебедями». Противоположные изобразительные системы связаны неразъемным тугим узлом в живописном мышлении автора, что дает основания настаивать на маргинальной основе творчества Литвина. Автор буйнобарочной стихии, по сути, является экспрессивным экзистенциалистом. Жизнь Литвина активизировалась на грани, на мосту меж двух берегов. Он — носитель промежуточного типа социальности; личность, находящаяся в центре конфликта с общепринятыми нормами, он самоизолировался от них. Художник — «пограничный» человек, вне систем, ни тут ни там. Этот художник амбивалентный. И только мощная креативная сила, Богом данный творческий и человеческий темперамент не дает ему упасть, а наоборот, с невероятным виденьем собственной миссии писать Украину.

Леонид Литвин — сродни первым маргиналам — античным киникам. Художник, далекий от философской фразеологии (амбивалентность, пограничность, креативность и пр.), во времена, когда на Украину, словно напасть, надвинулась туча невежества, появляется как хтоническая личность. Он и его мощное искусство, позитивное виденье мира, величия Украины очень нужны нам в кризисный период как надежный мостик для перехода через хаос.

Фоторепродукции предоствлены автором