Бегство от хаоса

В галерее «Акварель» открылась персональная выставка киевского художника Алексея Антонова. Выставка называется «Киев Рождественский» и является частью проекта «Рождественская палитра Костельной», в котором принимают участие все галереи улицы. На первый взгляд Алексей Антонов производит впечатление убежденного реалиста. Впрочем, вполне вероятно, что подобное убеждение (художника) включает и, помимо всего прочего, изрядную толику ученической почтительности (например, по отношению к В. Пузыркову, Т. Голембиевской и В. Болдыреву — его преподавателям в Национальной Академии изобразительного искусства и архитектуры). Во всяком случае, совершенно очевидно, что реалистический метод для Алексея Антонова — не столько кредо, сколько возможный вариант, которому сейчас он, однако, хранит верность.

Таких художников, как Алексей Антонов, доброжелатели называют потрясающе работоспособными, а недоброжелатели — удивительно плодовитыми. Он приложил руку если не ко всему, то уж наверняка — очень ко многому. Ему позировали известные люди и знаменитый киевский кот Пантагрюэль; он писал Роксолану и козацкие «чайки», фрукты и купание коней, Львов и Черное море. При этом предпочтение явно отдавалось и отдается пейзажу, точнее — городскому, еще точнее — киевскому. Считать, что Алексей Антонов создает пейзажи настроения будет, пожалуй, не совсем верно. В конце концов, настроение — категория слишком неопределенная, неуловимая, грубо говоря — зыбкая. Художник же настаивает совсем на другом — на предсказуемости, знакомости, даже — понятности (быть может, его привязанность к реализму тоже — дань тяготению к стабильности, если не откровенное бегство от хаоса?). Он и сюжеты выбирает соответственные: Андреевский спуск, Оперный театр, Софиевский собор, Лавра, Ботанический сад, наконец, вновь и вновь возникают в его картинах (в данном случае, конечно, — в зимнем убранстве, причем обилие инея и снега может нынешней, мягко говоря, мягкой зимой вызвать у посетителей выставки чувство, похожее на ностальгию). Все просто и ясно: Киев — это прежде всего Андреевский спуск, Оперный театр, Ботанический сад и т. д., точно так же как зима — это прежде всего снег и иней в нежно-розовых солнечных бликах. Все это уже давным-давно установлено. Зачем, простите, изобретать велосипед?

Иногда, впрочем, происходит что-то непонятное. Ни с того ни с сего, Алексей Антонов берется писать занесенный снегом сарай, наверняка неизвестный ни одному из посетивших Киев туристов. Или того больше — вдруг изображает холмы, по дороге между которыми, словно лет этак 500–600 назад, катится крестьянская телега (и никто ни за что не догадается, что это — реальный вид из окон академического общежития, да и телега не придумана — в тех краях телеги еще встречаются). Или — вопреки всем законам иллюстрированых путеводителей, превращает тот же Андреевский спуск в тончайшее кружево, волшебное и праздничное, как греза о зиме и Рождестве.