Драгоценная красота

В галерее «Грифон» открылась выставка работ известных киевских эмальеров Татьяны и Сергея Колечко. Драгоценная красота этого станинного, сложнейшего и утонченнейшего искусства наполняется в творчестве художников-супругов современным звучанием, становясь одновременно и напоминанием, и призывом.

Работы Татьяны Колечко могут показаться более — в хорошем смысле этого слова — традиционными. Их связь со славным прошлым эмальерного искусства, особенно с Византией и Киевской Русью, не то чтобы крепче, но — яснее. Здесь обязателен — сюжет, то есть — событие, то есть — чудо. Чудо это «нарисовано» тонкими золотыми линиями и раскрашено теми безупречно- чистыми и нежными красками, которые существуют, наверное, только в эмалях. Чудо, как ему и подобает, чудесно. Но при этом оно — не столько потрясение, сколько — открытие, узнавание, возможное в самой примелькавшейся реальности. Конечно, «Сотворение птицы» — мудрая и немного грустная сказка, а «Праздничные колокола» возможны только в праздник, но рядом с ними (более того — им равное) оказывается домашнее откровение«Цветных стеклышек» (что-то вроде с детства памятного «Смотрю я в стекляшку зеленого цвета — И сразу зима превращается в лето!»). Вообще, в чудесах Татьяны Колечко, при всей их изумительной красоте и торжественной значительности, всегда есть что-то «домашнее». Это — мир, доверенный «Ангелам-хранителям». В нем не только радостно, но и спокойно. Быть может, именно поэтому грозное для многих (в том числе и для многих художников) сворачивание неба в свиток называется здесь — «Начало».

Эмали Сергея Колечко, если можно так выразиться, живописнее. Цвет в них важен — до самодостаточности, порой даже кажется — до самостоятельности. Конечно, это прежде всего производимое впечатление, можно даже сказать — верный и математически точный расчет. В конце концов, эмаль — не акварель, где возможна импровизация, а напряженный «поединок с огнем», где даже не ошибка, а малейший просчет может обернуться катастрофой. И все-таки работы Сергея Колечко — иные. Они — не рассказ, скорее раздумье. Их кажущаяся бессюжетность в действительности — кристалл, переливающийся множеством граней, каждая из которых — впечатление, настроение, ассоциация, в конце концов — мысль. Эмаль вдруг оказывается техникой, приемлемой не только для «Пейзажей», но и для «Дорожных зарисовок». Впрочем, дело не в том, что эти «Дорожные зарисовки» (в эмали исполненные) обобщаются или превращаются во что-то более значительное, но — в итоге — сами этим значительным оказываются — «Порой цветения», например.