Джаз, который объединяет

В 2002 году Сергеем Грабарем, называющим себя «профессиональным слушателем», был затеян проект, весьма далекий от коммерческих успехов. Время идет, особой материальной поддержки фестиваль по-прежнему не имеет, но выживает, опираясь на терпение своего основателя и помощь немногих друзей. И вот состоялся уже IV международный джазовый фестиваль «Єднiсть».

НАРОДНАЯ «КРАСНАЯ КНИГА»

Ансамбль Тимура Полянского в первый день исполнял хороший мейнстрим: профессионально, крепко. Украшением ему послужил «играющий, как зверь» прекрасный тенорист Александр Рукомойников, один из лучших украинских исполнителей-саксофонистов. Когда на сцену поднялся Мирон Блощичак, кларнетист из Львова, заслуженный артист Украины, и заиграл на своих народных духовых инструментах, запели древние славянские корни моей души, а с самого ее дна поднялись зарытые где-то в кромешной глубине чувства причастности к этой простой и, как оказалось, дорогой и близкой музыке. То же в зале ощутили многие, и так же пережили мгновения очищения и обновления того лучшего, что в душе каждого хранится. В перерывах я задала вопросы некоторым участникам.

— Я не считаю себя джазовым музыкантом, играю фольклорные импровизации на древних народных инструментах, которые являются альтернативой джазовой традиции, — рассказал Мирон Блощичак. — Каждый мой инструмент — мой отдельный ребенок, очень дорогой своим богатством звука, возможностями, хотя они не известны профессорам консерваторий, а вышли из народной «красной книги». Я хочу, чтобы они обогатили души слушателей: вот это — глиняная зозуля, вот древнейшая простая трубка без единого бокового отверстия, поющая, как ветер в горах, «дидова флояра» — двухметровый «карниз», играющий обертонами трембиты или иных древних инструментов, известных и в других странах, вот двухголосная двойная «джоломыга», это — простая дрымба, вот мною изобретенный «витрофон» и даже склянки-банки, например, «пляшкофон» — пластиковая бутылка, не полностью заполненная водой, в которую в горлышко вдувается воздух, а нажатием на нее руки регулируется высота звука. Играть можно на всем, даже на крышке от пластиковой бутылки.

— Наша музыка, в частности аутентичная, переживает тяжелые времена. Как ее поддержать?

— Это должно происходить на государственном уровне. Временами мне кажется, что кроме попсы вообще никакой музыки у нас не осталось. На самом деле она должна занимать свое, положенное ей «третье» место.

— А как поднять уровень слушателей?

— Нужно хотя бы давать выход хорошей музыке в эфир, на сцену. Я преподавал в музучилище и во Львовской консерватории древние инструменты, но министерством этот предмет введен не был, он был как будто никому не нужен, и я преподавание оставил, так как за те копейки, что платили за работу, моих троих детей я бы не накормил. В народе сбереглось много подлинного, слава Богу. В селах есть «высоконародные профессионалы», подлинные виртуозы. Был, например, бесплатный концерт ансамбля «Збиранка» во Львовской консерватории для студентов и преподавателей, так эти сокровища никто не записал, ни радио, ни телевидение, просто музыканты поиграли — и все. Вот в таком состоянии наша культура. Я бы хотел пожелать, чтобы Оксана Билозир и руководители культуры на местах взялись, наконец, за эту тяжелую работу.

ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ВОСЬМЕРКА

Второй день фестиваля открыл наш легендарный Er. J. Orchestra. На сцене играли восемь музыкантов — один другого лучше. Музыка руководителя коллектива Алексея Александрова несет в себе светлое, доброе, жизнелюбивое начало. Таков последний, вышедший менее года назад, альбом оркестра «Единорог», о презентации которого мы писали. В этом концерте музыканты сыграли три большие 10-15 минутные композиции, каждая — образец блестящего тембрального мышления, прекрасного импровизационного дара и «чувства локтя», необходимого в таком деле. Не могу не перечислить всех: А. Александров — композитор, бэнд-лидер, исполнитель на фортепиано и продольной флейте, Виктор Крысько — скрипка, Виктор Соломин — домра, баян, Сергей Рыбалкин — гитара, Андрей Пушкарев — виброфон, Владимир Сороченко — бас-гитара, Алик Фантаев — ударные, Александр Береговский — перкуссия.

— Алексей, назовите, пожалуйста, свои стилевые ориентиры.

— Это полистилистика: импрессионизм, романтизм, «околоджазовость», этническая музыка — славянская, восточная. Сегодня не прозвучали пьесы, включающие средневековые европейские мотивы, точнее, аллюзии, так как мы никого не копируем и не цитируем.

— У вас очень хорошее чувство формы. Как это достигается?

— Я, скорее, двигаюсь от литературных ориентиров. Отталкиваюсь от ощущения «точки золотого сечения». Многое зависит от самих музыкантов, их чувства и понимания задачи, ведь мы нередко придумываем оркестровки уже в процессе работы над произведением.

— А литературные планы?

— По-прежнему корплю над своим романом «Книга книг».

ИМПРОВИЗАТОР

Вторым в этот день играл Владимир Соляник — прекрасный пианист-импровизатор, спонтанный музыкант, большой фантазер, обладатель огромного разностилевого слухового и «игрового» запаса. Это была одна большая развернутая полистилистическая композиция, сложная в тональном, техническом, тембральном, динамическом ключах. Были моменты стилистики буги-вуги, блюза, бибопа, авангарда, едкой ироничности крошечных цитат из классической «попсы» — бетховенской «Лунной сонаты», «Танца маленьких лебедей» и Первого фортепианного концерта Чайковского, вызвавших живую реакцию зала.

— Владимир Иванович, расскажите о своих музыкальных предпочтениях, и фортепианных в частности.

— Я слушаю музыку разных стилей, только бы она была хорошей. Очень люблю Баха, а в Лейпциге мне довелось играть на его органе. Слушаю Вивальди, Шостаковича, 15-я симфония которого — мое любимое произведение. В джазе я очень привязан к польскому пианисту Адаму Маковичу. Конечно, лучшими нахожу Оскара Питерсона, Чика Кориа, Херби Хенкока, Мишеля Петруччиани.

— Что вы предпочитаете — сольную или ансамблевую игру?

— Выходить одному на сцену ответственно: нужно если не убедить публику своей игрой, то, по крайней мере, увлечь, заразить энергетикой. Я люблю играть в дуэте, по-моему, это самый сложный из существующих ансамблей. Мой любимый партнер — Джордж Хаслам, тенор-саксофонист из Англии. Мы сотрудничаем 10 лет и недавно закончили турне по Чехии и Словакии. Еще я играл в два рояля с Чиком Кориа в одном из клубов Германии. Это очень «повышает планку» и очень сложно и ответственно.

— А каков был план сегодняшнего выступления?

— Импровизация — вот мой принцип. Знаете, Ларошфуко сказал: «Первый шаг мы делаем сами, а дальше нас ведет судьба». У меня была одна предварительная схема, но сама музыка, и зал, очевидно, «уводят» в другую сторону. Играя, я не понимал, сколько прошло времени, хотя положил перед собой часы. Как потом выяснилось, импровизировал 25 минут, но мне казалось, что не больше 15-ти.

— Вы много лет преподаете в училище им. Р. М. Глиэра. Какие ценности вы прививаете своим ученикам?

— Учу их больше заниматься и быть свободными в игре. Если не стремиться стать лучшим в мире музыкантом, то нет смысла заниматься музыкой вообще. Другие педагоги нередко их «загоняют в рамки», из которых потом нужно освобождаться и преодолевать страх. К сожалению, у нас нет правильной методики, системы обучения джазовой музыке, учебных пособий, и все держится на педагогах, которые каждый по-своему учат детей, как могут. Нужно изучать джазовую гармонию, историю музыки, джазовые стили. Но из-за отсутствия единой системы дело продвигается очень медленно. Боюсь, что новая министр культуры, которая нередко поет под фонограмму, не сможет сдвинуть в нужном направлении положение дел в музыкальном образовании.