Слойка фестивальная по-португальски

Комфортный для людей мир оказывается войной с природой. И она, Могучая и Терпеливая, Гордая и Беспощадная, доказывает, что экономики, науки и техники, прежде работавшие на войну, теперь должны все свои усилия и таланты направить на мир с Природой. В биографии каждого народа есть от времен далеких до дней сегодняшних точки наивысшего противостояния с ней, а вот вынесеные из них уроки то ли стираются со временем, то ли формируют вековые черты национального характера.

Португальцы, открыв в своих бесчисленных завоевательных походах остров Мадейру, бессильные продвигаться в его очаровательных зарослях, попросту сожгли все росшее, цвевшие и щебечущее. Вернувшись через год посадили все заново по своему разумению и создали рай земной и курорт дорогой.

А вот слизнувшее в мгновение великолепие Лиссабона цунами 1817 года, оставило в португальцах неистребимую опаску к бахвальству богатством и склонность размышлять над способами обогащения. Честный труд здесь по настоящему в почете. Наемных рабочих из Украины здесь больше чем из других стран. Их репутация настолько высока, что если среди пришедших на кастинг появляется украинка или украинец, победа практически всегда за ними. Наши трудяги во многих странах творят репутацию нашей нации. И это мощный импульс к становлению диалога культур, без зычности которого мирный мир невозможен. С этого года благодаря Международному театральному Фестивалю Альмада (по названию города-спутника Лиссабона) пока только рассказом о Киеве и его театрах и просмотром мощной фестивальной программы началось взаимно-приглядывание и прислушивание.

И такое пространное вступление к описанию собственно спектаклей-участников, часть этого нетерпящего суеты процесса. Мне пощасливилось видеть генеральную репетицию спектакля о классике португальской поэзии — Луиша Ваз де Камоеша в постановке главного режиссера муниципального театра Альмада и президента Альмады-Фестиваля Иохима Бенит. В нем остро выявляется оценка романтично описываемых сподвижником Васко да Гама просветительских походов с их завоевательской сущностью. Символы нации, национальные идеалы, вся правда о них, временной контекст и неприкаянная ценность для сегодня — не только суть наше волнение. Да и весь Фестиваль, в качестве своей идеологии, пожалуй, главным определят познание человеческого волнения. Его сегодняшние мотивы, формы выявления, соотнесение собственного с волнением других.

Два самых масштабных спектакля — «Пер Гюнт» в постановке «Берлинер ансамбль» (режиссер — Петер Задек) и «Сид» «Театра Жерар Филипа» в Сен-Дени (режиссер — Ален Оливьер) совершенно разные во всех возможных театральных измерениях едины в волнении о вечном и сегодняшним, неизменном и развивающимся в человеческой природе. Острее — научаем ли человек искусством, читай жизненными ситуациями, обостренными драматическим концентратом обстоятельств? Ибсеновские герои помещены в эпоху беспредела. Характерные для брехтовского театра приемы отстранения оказываются уместными и свежими. Измотавшийся в поисках смысла своего прихода в этот мир, Пер готов все отдать, лишь бы достичь точки покоя и просветления. Обращаясь непосредственно к зрителям за советом он кому-то дарит часы, пиджак, оказывается голым, подарив расхохотавшейся даме трусы, строго выясняет, что в нем смешного. Прорвавшаяся в какой-то момент сквозь густой камуфляж обработки, мелодия Грига, заставила вздрогнуть от мысли, насколько же по-разному разные люди в разные времена читают одни и те же сюжеты.

У Питера Брука есть чудесное наблюдение о постановках французской классики: «Во Франции существуют два подхода к исполнению классической трагедии. Первый — традиционный. Он требует от актера особого голоса, особой пластики, благородной внешности и торжественного напевного исполнения. Второй — не более чем приглушенный вариант первого. Царственные жесты и королевские добродетели стремительно исчезают из повседневной жизни, поэтому каждому следующему поколению величественные позы представляются все более и более фальшивыми и бессмысленными». Первые 15 минут желание вспомнить, где это написано (в его книге «Пустое пространство») удерживала от липнущего ко всем органам восприятия сна. И дальше чудо! Сценическая жизнь оказалась не стилизацией, с картинными чувствами и нарочитыми интонациями, а спиритическим сеансом с высоким духом театра. Это был момент реинкарнации классицизма в струнящей строгости и чистоте чувств, в открытости сияющих глаз, пластике жестов, рисунке движений. Ничего общего с правдой жизни во имя влекущей высоты сцены. В этом спектакле непоколебимая через века вера в благородство, способность к высоте чувств, вдохновляет и волнует, расправляет плечи и выравнивает спины, сидящих в зале. Уход в описании двух обрамивших фестивальную программу спектаклей от их идейно-тематического анализа осознан во имя демонстрации очень важного качества сценического прочтения классики. Уже сам способ его являет суть, которая не бывает в прошлом. Она всегда актуальна.

Очень ностальгически трогательным оказался проект представленный в два вечера певцом Луисом Мадурейра и пианистом Джеффом Коэн по зонгам Бертольда Брехта и французским песням.

Еще острее выявился эффект сопоставления волнений в проекте Франко-португальского института. В нем режиссер Иоанн Мигель Родригес дискутирует о любви в постановках по пьесе Анны Мендес «Лагу» и пьесы Инесс Лейта «Последний рассказ о Вертере» по мотивам Гете «Страдания юного Вертера».

В первой муж и жена, подуставшие от семейных уз, пытаются оживить свои отношения игрой в любовников, которая опять приводит к утомляющим разборкам. В итоге ясно: любовь не может быть игрой, но и без игры любовь не возможна. На сцене всего лишь квадрат семейного ложе с большим покрывалом, которое легко сорвать и скомкать одному, а вот расправить без морщинок симметрично, под силу только паре.

Во втором спектакле инцест Вертера вызывает раздражение его сестры по отношению к их матери. Любовники готовы освободить на нужное время квартиру для свиданий сестры и дочери с женихом и недоумевают кому мешают их отношения. Да и что за грех в кровосмешении если это никому не мешает. И снова вопрос: Любовь не знает греха? Грех личное дело каждого?

В спектакле Гаванского театра «Два дома» брат и сестра со своим мужем пытаются разделить оставшееся от умершего отца имущество семьи. Дело происходит за обеденным столом с одним лишним, но вожделенным всеми стулом. Наследство — это всего лишь стоимость материальных ценностей в сегодняшних деньгах? Тогда семейные реликвии всего лишь труха памяти. Впрочем как бы задиристо и демонстративно легковестно не говорили названные постановки о любви, семье, роде, в зале неизменно складывалось весьма серьезное ядро притяжения мыслей и волнений о непроходящей ценности этих вневременных категорий.

Алмада — город молодой, активно развивающаяся последнее десятилетие. Это не спальня Лиссабона, хотя очень значительная часть его жителей ездит на работу в столицу. «Международный театральный Альмада фестиваль», интегрирует в мировой культурный процесс и придает масштабности художественной жизни своего города.

Приветствие к участникам Фестиваля президента Алмада Жуаким Бенит и чествование знаменитого горожанина, известного португальского художника и сценографа, почетного председателя оргкомитета Фестиваля Йоае Вейра было торжественным, трогательным и символичным. После громких слов и торжественных церемоний, в открытом театре государственной школы, на 500 мест, все повторяли хором вслед за клоунами игравшими детский спектакль для изучающих испанский язык, слова спасибо, любовь, Родина!