Возвращение «уходящей натуры»

«В субботу я — король», документальная киноповесть. Производство «НТВ кино», кинокомпания «АМА». Режиссер- постановщик Владимир Двинский. Авторы сценария Владимир Двинский и Владлен Кузнецов. Оператор-постановщик Игорь Сосенков.

Премьера картины в Киеве состоялась сразу после московской, нью-йоркской и чикагской. Зал Дома кинематографистов был переполнен сверх меры. И это — не на модном кинохите, а на документальном фильме. Впрочем, чему удивляться? Полнометражное и профессионально добротное документальное кино сегодня на наших экранах едва ли не большая редкость. К тому же имена авторов говорят сами за себя. Владимир Двинский — режиссер умный и точный, тяготеющий к публицистичной размашистости. Да и для Киева он практически «свой», поскольку немало интереснейших картин сделал именно в соавторстве с известным украинским кинодраматургом Владленом Кузнецовым. Всех этих составляющих вполне достаточно для аншлага. Но, думаю, была еще одна — тема фильма. Кто-то из коллег верно обозначил ее как путь евреев сквозь время, точнее — через ХХ век. Это с одной стороны. А с другой — своеобразное путешествие авторов к своим этническим истокам. Такое совмещение пластов — эпического и личного — порождает и своеобразную, очень доверительную и лирическую интонацию картины.

«Я — типичный русский еврей... Во-первых, потому, что вообще родился и выжил: моих родителей по чистой случайности не убил черносотенный патруль, гитлеровский крематорий, сталинские лагеря... А во-вторых, я типичный еврей потому, что не знаю языка, на котором говорили мои предки... И я был бы полным идиотом, если бы всю свою сознательную жизнь не спрашивал себя и других, включая Бога: «Почему так случилось?» По этой причине, собственно, и появился наш фильм». Так за кадром, от первого лица режиссер начинает киноповесть «В субботу я — король». Начинает неспешно, с бережно собранных кадров кинохроники и рассказах о еврейских местечках («штетл») бывшей империи, каждое из которых начиналось с синагоги, школы и кладбища; где общались исключительно на идиш, где существовала уникальная идиш-культура и откуда вышли ни на кого не похожие гении, внесшие свой вклад в другие культуры; где жизнь протекала размеренно и по-патриархальному идиллически. Впрочем, идиллия эта была достаточно зыбкой. Не случайно такая вселенская грусть в глазах безымянных обитателей «штетл» начала века, запечатленных неизвестными фотографами. Не случайно авторы столь часто цитируют Шолом Алейхема с его горьким юмором. Еврейское счастье — оно и есть еврейское счастье. Как говорится, не приведи Господи. Одни «подарки» от вождей чего стоят. Сначала Гитлер подарил евреям город — Терезино в Чехии, ставший одним из страшных эпизодов Второй мировой войны, превратившийся в гетто для тысяч людей. Затем Сталин — целую республику, отправив евреев в Биробиджан если не на буквальное истребление, то на уничтожение идиш-культуры и многовековых традиций и уклада...

Впрочем, это будет после. Пока авторы лишь приближаются к революционному слому 1917 года. И повествование ускоряется, становится едва ли не конспективным. А как иначе: жизнь, время, обстоятельства менялись столь стремительно, история делала такие виражи, что сметала на своем пути не только патриархальные «штетлы», но меняла участь целого народа. Вернее, тех, кому удалось выжить в Бабьем Яру, в концентрационных печах, кто уцелел во время борьбы с космополитами, кто выстоял в движении «отказников» при «застое».

Затем авторы, словно сделав круг по ХХ веку, вновь вернулись в эти самые провинциальные местечки. Но идиллии не случилось. Быть может, самые щемящие, пронзительные и трогательные эпизоды фильма — это те, которые запечатлели нынешних, последних (?) обитателей Шаргорода, еще лет пятнадцать-двадцать назад бурлившего своей особенной жизнью. Вот группа стариков «забивают козла» в ожидании обеда и вспоминают ту, былую жизнь. Вот портной, у которого уже почти не осталось клиентов, мудрый и всепонимающий. Вот молодая учительница, которая своими силами пытается сохранить и уберечь осколки прошлого и создает этнографический музей- надгробие родному городу. Во всем этом грусть прощания, ощущение исхода.

Но, как сказал один мудрец, если бы в жизни было больше плохого, чем хорошего, она бы давно прекратилась. И авторы, словно в подтверждение, дарят нам одну светлую встречу — с человеком, который считает себя абсолютно счастливым. У него есть любимая жена, дети, внуки и много певчих птиц. Что еще надо человеку для счастья? В этой бесхитростности столько мудрости. Может, это и есть формула еврейского, украинского, русского, вообще человеческого счастья? Может, даже наверняка так оно и есть. Если бы только, если бы только не закадровый голос, который сообщил, что спустя несколько недель после съемок этот человек умер.

И все же фильм не оставляет чувства безысходности. Есть грусть, есть ощущение «уходящей натуры», которое случается, когда угасает день. Так и мы стали свидетелями угасания людей, отношений, культурных явлений. Но завтра снова будет день. И будет жизнь. Правда, другая...

Владлен Николаевич Кузнецов родился в Харькове ровно семьдесят лет назад, во что, честно говоря, поверить очень трудно. Он энергичен, деятелен и темпераментен, он жаден до жизни и до работы. И его хватает, кажется, на все. На трогательную заботу о семье, на обязанности секретаря Союза кинематографистов, на активный интерес к общественной и политической жизни, на новые фильмы. Кстати, к работе над очередным они с Владимиром Двинским вскоре собираются приступать. С чем мы его и поздравляем. И присоединяемся к тем поздравлениям, которые юбиляру сегодня предстоит выслушать от родных, друзей и коллег.

СПРАВКА «Дня»

Владлен Кузнецов родился 4 декабря в Харькове. Школьные и студенческие годы провел в Киеве, закончил Киевский государственный университет, работал журналистом, автор сценариев многих фильмов, поставленных на студиях «Киевнаучфильм», «Укркинохроника» и студиях Москвы. Среди них — «Слово о хлебе», «Лагерная пыль», «Стенограмма», «Историк и история», Двадцатый век», «Интеллигенция и власть».