Дискуссия относительно того, правильный ли подход «искусство для искусства», имеет давние корни. Нужно ли творчеству реагировать на то, что происходит вокруг? Может ли оно существовать в своем мире, «башне из слоновой кости», где нет необходимости принимать во внимание события, происходящие там, в реальности? Борис Лурье — один из тех, кто не видел искусства отдельно от жизни. В годы после Второй мировой он не знал, как можно после всех ужасов и человеческих трагедий, острых тогдашних общественных проблем творить поп-арт и абстрактное искусство, которое понятно лишь небольшой группе избранных.

Вместе с единомышленниками он основал движение «NO!art». Как указывает журналист, автор нескольких книг Маттиас РАЙХЕЛЬТ, представители «NO!art» позиционировали себя как противоположность искусству, направленному на рынок, атаковали лицемерную интеллигенцию, капиталистическую культуру, потребительское общество. Они поднимали табуированные темы, в частности: ужас нацистов, ядерная бомбардировка США Японии, новый колониализм и другие. И «шокировали таким образом самодовольное потребительское общество», как отмечают знатоки искусства.

Увидеть результаты этой борьбы вживую, когда «художественное произведение встречает социально-культурное действие, без манипуляций» (одна из ключевых идей «NO!art»), теперь могут и украинцы. Недавно в художественном центре «Шоколадный дом» открылась дебютная для нашей страны выставка Бориса Лурье «Измененный человек».

«ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ» ДЛЯ ПРИБЛИЖЕНИЯ К ГУМАНИСТИЧЕСКИМ ЦЕННОСТЯМ

«Выставка является настоящей квинтэссенцией художественного движения «NO!art», в основанном 1959 года. Действительно, это для нас, наверное, шоковая терапия и прививка против беспамянства, чтобы мы помнили о том, что происходило с нами, нашими предками на украинских землях, чтобы это больше никогда не повторялось. Дело, инициированное еще в конце 50-х, продолжается до сих пор. Во-первых, благодаря Художественному фонду Бориса Лурье. А также благодаря творчеству новых современных американских и немецких художников, которым по душе эта эстетическая и социокультурная платформа, — отмечают организаторы выставки. — «Измененный человек» дает нам возможность погрузиться в эту абсурдную, хаотическую картину мира, которую нам показывает Борис Лурье. Имеем надежду, что мы почувствуем настоящий катарсис, очищение и, возможно, приблизимся к тем гуманистическим ценностям, которыми мыслил художник».

ЖИЗНЬ, ДОСТОЙНАЯ ГОЛЛИВУДСКОГО ФИЛЬМА

Чтобы понять эту выставку глубже, осознать, почему протест Бориса Лурье был таким чрезвычайно мощным, нужно кое-что знать из его биографии. По словам писательницы, художницы Юлии Кисиной, которая работает в художественном фонде Лурье, его жизнь достойна голливудского фильма.

Борис Лурье родился в 1924 году в Ленинграде в семье предпринимателя. Через год семья переехала в независимую Латвию. В этой стране до сих пор берегут память о художнике. В частности, заместитель посла Латвийской республики в Украине Ирена ПУТНЫНЯ, присутствовавшая на открытии выставки, отметила, что в январе самый престижный выставочный зал в Риге принимал выставку Бориса Лурье, которая прошла с невероятным резонансом. «Я думаю, что «NO!art» сейчас важен для всех нас. Каждое поколение получает свое испытание. Важно, что через лозунги «нет» компромиссу, материализму» искусство обращается, кричит к нам», — отметила Ирена Путныня.

Это был, наверное, один из лучших периодов жизни Бориса Лурье. Уже в 16 лет он хорошо зарабатывал на рисовании иллюстраций (как он вспоминает в одном из своих интервью), получил блестящее школьное образование — знал немецкий, латышский, русский, английский.

«ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ» И ПОСЛЕ ЧЕТЫРЕХ КОНЦЛАГЕРЕЙ

Но вот университетами художника стали четыре концлагеря, в которых он находился за время немецкой оккупации. Но нечеловеческие условия и изнурительный труд — ничто по  сравнению с тем, что тогда Борис Лурье потерял практически всю женскую часть своей семьи — бабушку, маму, сестру, а также любимую девушку.

Удивительным образом в жизни художника объединились трагедии и чудеса. Что касается последних, то сложно по-другому назвать ситуацию, случившуюся с Борисом Лурье уже под конец войны. «Подошли американцы, и лагерь разбегался. Борис потерял отца, прячется в развалинах, спит почти под открытым небом. Он чудом избегает смерти и понимает, что ему некуда деваться. Тогда он вернулся в концлагерь, ложится спать, — рассказывает Юлии Кисина. — Вдруг перед ним где-то в конце барака появляется человек в костюме и шляпе, подходит к Борису, и тот узнает своего отца. Отец говорит: «Борис, быстро поднимайся, снимай пижаму — одевай костюм. Жизнь продолжается». Это реальный эпизод, который дал Борису надежду».

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОВОКАЦИИ В МИРЕ, ГДЕ РЕПОРТАЖИ ОБ УЖАСАХ НЕМЦЕВ МОГУТ СОСЕДСТВОВАТЬ С РЕКЛАМОЙ КОСМЕТИКИ И ТЕКСТИЛЯ

Казалось бы, что после таких жизненных перипетий творить невозможно. Впрочем, все вышло как раз наоборот. Его собственная боль дала возможность понять боль других групп общества, как американского (он переехал в США вскоре после завершения войны), так и других стран. И он не просто рефлексировал относительно того, что происходит, а призывал действовать, что как раз и является основным месседжем движения «NO!art».

Правда, следует согласиться со словами Юлии Кисиной, что многим эта выставка может показаться провокативной. В частности, дискуссионным является сопоставление Холокоста и порнографии. И речь идет не только об эксплуатации людей, женского тела (хотя и этот аспект важен, поскольку художник был феминистом и протестовал против такой объективации женщины). Маттиас Райхельт указывает на еще один важный аспект, необходимый для понимания замысла художника, — контекст. По его мнению, произведения Бориса Лурье — это и иллюстрация того, что мы имеем в обществе потребления и законах капиталистического мира. В частности, когда репортажи об ужасах немцев могут соседствовать с рекламой косметики и текстиля. Речь идет, как замечает Маттиас Райхельт, о случае, когда американцы впервые в журналах Life и Vogue увидели новости о зверствах нацистов.

«В ТВОРЧЕСТВЕ ОДНОГО ХУДОЖНИКА ПРИСУТСТВУЮТ ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ НАПРАВЛЕНИЯ»

Директор Института проблем современного искусства Виктор Сидоренко так прокомментировал творчество художника: «Лурье очень актуален. Это мастер 60-х годов, послевоенного поколения, о котором говорят, что это художники «времени страха». Это был период страха и безысходного положения. Лурье, с одной стороны, дадаистским жестом отрицает, нигилирует изображение. С другой стороны, каждое изображение очень конкретно. Например, если говорить о картине, которая избрана как визитка выставки, то на ней изображен Генри Кэбота Лодж младший, посол США во Вьетнаме во время, когда была вьетнамская война. Лурье прошел четыре концлагеря, потому для него человек, имеющий хоть какое-то отношение к войне, требует стирания. В то же время он оставлял некоторые моменты, которые помогают нам угадывать смысл. И это то, что говорил Кобо Абе: самое страшное из привидений — то, которое немножечко изменено. То есть все есть, но чего-то нет».

В то же время, как отмечает Виктор Сидоренко, «если мы посмотрим выставку, то увидим, что работы Бориса Лурье вобрали в себя практически все те направления, которые были в этот период в современном искусстве. И это для меня было очень интересно, что человек, который отрицает рынок, все равно был в контексте всех этих новинок. Поэтому можно в целом говорить об истории искусства послевоенного поколения. Здесь в творчестве одного художника присутствуют практически все направления».

«СМЕЛОСТЬ — СЕКРЕТНЫЙ ИНГРЕДИЕНТ ЛЮБОГО ИСКУССТВА»

«Смелость — секретный ингредиент любого искусства», — писал Борис Лурье. Его нонконформистское творчество доказывает, что для него это были не просто слова. Он был реалистом и трезво оценивал ситуацию. Как рассказывал художник в одном из интервью: «в мире искусства доминирует не демократия. Это очень закрытый клуб». Поэтому восстать против господствующего мнения ради приближения искусства к реальной жизни становится еще более сложным задачей. Впрочем, таки возможной, как доказывает выставка «Измененный человек».